Публикации раздела Литература

Усадьбы и дачи в произведениях русских классиков

З агородный дом или усадьба, расположенная недалеко от города, - это настоящий русский феномен. Описания таких поместий мы часто встречаем в отечественной классической литературе: многие важные события происходят именно в дачных декорациях, в тенистых аллеях и садах.

Лев Толстой

Одним из известных дачников был Лев Толстой . Его жизнь вращалась вокруг семейной усадьбы Ясная Поляна , где он воспитывал своих детей, учил крестьянских ребятишек и работал над рукописями. Русская усадьба стала для Толстого не просто домом, где проходят счастливые детские годы, но и местом, где закаляется характер. Его взгляды на устройство усадебного быта и образ жизни в целом легли в основу мировоззрения молодого помещика Константина Лёвина - одного из героев романа «Анна Каренина» .

«Дом был большой, старинный, и Лёвин хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый мир для Лёвина. Это был мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Лёвина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей».

Лев Толстой, «Анна Каренина»

Для Лёвина усадьба - это не только благодатная почва для ностальгии, но и средство заработка, возможность обеспечить себе и своей семье достойное существование. Только ухоженное и крепкое хозяйство могло выжить в новой России. В толстовской усадьбе не было места для изнеженных Онегиных - они сбежали в города. В деревне остался настоящий хозяин, которому чужда леность: «Лёвин ел и устрицы, хотя белый хлеб с сыром был ему приятнее» .

Иван Тургенев

Обитатели провинциальных дворянских гнезд у Ивана Тургенева - просвещенные и образованные люди, которые в курсе культурных и общественных событий. Вдовый помещик Николай Кирсанов хоть и жил безвыездно в имении, однако придерживался передовых идей: выписывал журналы и книги, увлекался поэзией и музыкой. Да и своему сыну дал прекрасное образование. Братья Кирсановы сделали из старинного родительского дома модный особняк: привозили туда мебель и скульптуры, разбивали вокруг сады и парки, выкапывали пруды и каналы, возводили садовые павильоны и беседки.

«А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидском ковре, с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой renaissance (с франц. «в стиле эпохи Возрождения». [I]- Прим. ред.[I]) из старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе, с камином…»

Иван Тургенев, «Отцы и дети»

Во времена молодости Тургенева усадьба считалась местом, где дворянин мог спрятаться от высшего света, отдохнуть душой и телом. Однако писатель ощущал тревогу - словно скоро усадьба, как оплот надежности и покоя, исчезнет. Уже тогда в его произведениях появлялись описания ветшающих поместий - так он представлял себе будущее помещичьей культуры России.

«Лаврецкий вышел в сад, и первое, что бросилось ему в глаза, - была та самая скамейка, на которой он некогда провел с Лизой несколько счастливых, не повторившихся мгновений; она почернела, искривилась; но он узнал ее, и душу его охватило то чувство, которому нет равного и в сладости, и в горести, - чувство живой грусти об исчезнувшей молодости, о счастье, которым когда-то обладал».

Иван Тургенев, «Дворянское гнездо»

Антон Чехов

Обветшавшие дачи из произведений Тургенева, заросшие бурьяном, лопухами, крыжовником и малиной, в которых следы человеческого присутствия окончательно умолкнут совсем скоро, отразились в творчестве Антона Чехова . Опустевшая или разоренная усадьба как место событий фигурирует практически в каждом его рассказе.

Сам Чехов не был «птенцом дворянского гнезда», в 1892 году он вместе с семьей переехал в запущенную и неудобную усадьбу в Мелихово . Например, в рассказе «Дом с мезонином» от былого помещичьего богатства остались только дом с мезонином да темные парковые аллеи, а вот жизнь хозяев подстраивается под новую эпоху: одна из дочерей навсегда покинула родителей, а вторая теперь «живет на собственные деньги», чем очень гордится.

«Про Волчаниновых сообщил он немного. Лида, по его словам, жила по-прежнему в Шелковке и учила в школе детей; мало-помалу ей удалось собрать около себя кружок симпатичных ей людей, которые составили из себя сильную партию и на последних земских выборах «прокатили» Балагина, державшего до того времени в своих руках весь уезд. Про Женю же Белокуров сообщил только, что она не жила дома и была неизвестно где».

Антон Чехов, «Дом с мезонином»

В пьесе «Вишневый сад» Антон Чехов изобразил русскую аристократию обреченной и вырождающейся. На место увязших в долгах, не способных прагматично мыслить дворян приходит новый человек - купец, предприимчивый и современный. В пьесе им стал Ермолай Лопахин, который предложил хозяйке усадьбы Любови Раневской «вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи». Раневская решительно отвергла предложение Лопахина, хотя оно принесло бы огромную прибыль и помогло бы расплатиться с долгами. Чехов показывает читателям: пришло новое время, в котором царствует экономика и чистый расчет. А аристократы с тонкой душевной организацией доживают свой век и скоро исчезнут.

«Декорация первого акта. Нет ни занавесей на окнах, ни картин, осталось немного мебели, которая сложена в один угол, точно для продажи. Чувствуется пустота. Около выходной двери и в глубине сцены сложены чемоданы, дорожные узлы и т. п.».

Антон Чехов, «Вишневый сад»

Иван Бунин

Иван Бунин - представитель обедневшей дворянской семьи, «последний классик» русской литературы - не раз обращался к теме дворянской усадьбы в своем творчестве. На даче разворачивались события и в романе «Жизнь Арсеньева», и в сборнике рассказов «Темные аллеи», и в повести «Митина любовь», и, конечно, в рассказе «На даче».

Усадьба у Бунина - это не просто место действия, а полноценный герой произведения со своим характером и постоянно меняющимся настроением. В первых произведениях Бунина загородные дома неразрывно связаны с культурными традициями дворянства, налаженным бытом и своими обычаями. На дачах всегда тихо, зелено, сыто и многолюдно. Такова усадьба в рассказах «Танька», «На хуторе», «Антоновские яблоки», «Деревня», «Суходол».

«Со двора звонко и весело раздавалось кудахтанье кур. В доме еще стояла тишина светлого летнего утра. Гостиная соединялась со столовой аркой, а к столовой примыкала еще небольшая комната, вся наполненная пальмами и олеандрами в кадках и ярко озаренная янтарным солнечным светом. Канарейка возилась там в покачивающейся клетке, и слышно было, как иногда сыпались, четко падали на пол зерна семени».

Иван Бунин, «На даче»

В 1917 году писатель стал свидетелем массового уничтожения дорогого и близкого ему мира дворянских гнезд. В 1920 году Иван Бунин покинул Россию навсегда - он эмигрировал во Францию. В Париже Бунин написал цикл рассказов «Темные аллеи», повесть «Митина любовь» и роман «Жизнь Арсеньева».

«Усадьба была небольшая, дом старый и незатейливый, хозяйство несложное, не требующее большой дворни, - жизнь для Мити началась тихая».

Иван Бунин, «Митина любовь»

Во всех произведениях чувствуется горечь утраты - отчего дома, родины и жизненной гармонии. Его эмигрантские дворянские гнезда хоть и обречены на гибель, но хранят воспоминания о мире детства и молодости, мире старинного дворянского быта.

Образ дворянской усадьбы

и судьба героя в романе И.А. Гончарова «Обломов»

Технологии: проблемного обучения, ИКТ-технология, технология интегрированного обучения

Форма проведения: урок-диалог

Слово учителя

Иван Александрович Гончаров происходил из богатой купеческой семьи: отец его занимался хлеботорговлей, предки в нескольких поколениях были купцами. Ни наследственного, ни приобретенного имения у писателя не было. Детство его прошло в Симбирске, а большая часть жизни связана Петербургом, где он служил. Однако, несмотря на отсутствие личного опыта «усадебного» детства, Гончаров в романе «Обломов» создает удивительно правдоподобный, красочный и осязаемый образ дворянского поместья. Его «фламандство» проявилось в изображении вотчины Обломова во всей своей силе.

Основное действие романа «Обломов» происходит в Петербурге и его окрестностях, но образ Обломовки, который неоднократно возникает на страницах произведения, – один из центральных. С одной стороны, Обломовка – это детство главного героя, то есть то, что, по мнению Гончарова, определяет характер и, возможно, судьбу человека. С другой стороны, это идеал Ильи Ильича, своего рода утопия.

Мы знакомимся с имением уже в начале романа, через письмо старосты, который явно обманывает своего хозяина. Заметим, что дворяне довольно часто оказывались оторванными от своих владений и передоверяли хозяйство старосте или управляющему. Можно вспомнить то, о чем мы писали во вступительной статье к рубрике: с родным поместьем связаны были у дворянина порой только детство и преклонный возраст. Годы отрочества и юности приходились на учение, а зрелости – на службу. В это время в родовое гнездо приезжали нечасто. Бывало и так, как описывает Н. А. Некрасов в «Забытой деревне»:

Наконец однажды середи дороги
Шестернею цугом показались дроги:
На дрогах высокий гроб стоит дубовый,
А в гробу-то барин; а за гробом – новый.
Старого отпели, новый слезы вытер,
Сел в свою карету – и уехал в Питер.

Дворянин мог не жить в своем имении по разным причинам. Главные – две: это государственная служба и любовь к городской (светской, культурной) жизни. Однако ни одна из этих причин для Обломова не существует. В первой части мы видим отношение героя к столичной жизни, и очевидно, что она ему не нравится, представляется полной бессмысленной суеты. Каждого из своих гостей определяет он резюмирующим словом – «несчастный». При этом Обломов не связан службой. Кроме того, очевидно, что хозяйство требует его вмешательства.

- Почему же тогда Обломов не едет в деревню. Что ему мешает?

Здесь важно и то, каким светопреставлением представляется герою любое путешествие (даже переезд на другую квартиру в городе), и то, что ему нужно сначала составить план (об этом говорит он Штольцу). С этим планом мы знакомимся в восьмой главе первой части.

Перечитаем отрывок. Ответим на проблемные вопросы:

- Из чего состоит план?

- Какова главная его часть?

- Почему «коренные статьи» управления имением Обломов пробегает в уме только мельком?

- Что в этом плане вызывает явную улыбку Гончарова и нашу, читательскую?

- Насколько полезны и плодотворны прожекты Обломова?

- Какого другого персонажа русской литературы напоминает здесь Обломов?

- Черты какого литературного направления можно увидеть в описании летнего вечера в поместье?

- В чем прелесть и в чем ущербность такого идеала?

ВЫВОДЫ (обобщение суждений учащихся)

Планы Обломова показывают его маниловскую мечтательность, неумение и нежелание вникать в управление хозяйством, идеализированное, какое-то сентиментально-буколическое представление о поместной жизни. Его усадьба, с восходящим от полей паром и возвращающимися с полей крестьянами, кажется оперно-декоративной. Жизнь в поместье никак не связана с мыслью о труде, а мыслится как состояние приятной праздности («праздной» нарисована даже дворня).

Обратимся теперь ко сну Обломова (часть 1, глава 9) и совершим мысленную прогулку по той реальной Обломовке, какую знал наш герой (ведь это, собственно, и не сон, а рассказ о его детстве).

- Какой же представляется в этом сне Обломовка?

- Какие характерные черты, детали вам запомнились?

- Какова интонация повествования?

- Что объединяет всех обитателей Обломовки – и дворян, и крестьян?

- С какой интонацией рисует Гончаров Обломовку и ее обитателей?

Рассмотрим хотя бы небольшой фрагмент текста более подробно с точки зрения стиля. Вопросы (можно по группам):

-Чем стиль этого текста отличается от повествовательной манеры писателя на протяжении романа в целом?

- С какой целью употреблены такие выражения, как «львы рыкающие», «египетские язвы», на что они настраивают читателя?

- Как разрушается ожидание появлением выражений «куры кудахчущие», «коровы жующие» и т.п.?

- Почему весь фрагмент строится на отрицании?

- Какова стилистика этого пейзажа?

- Что его объединяет с мечтаниями Обломова из восьмой главы?

Можно показать ученикам одну-две картины сентименталистского плана, носящих идиллический характер (слайды 1-2). Обратим внимание на то, как связаны в картинах человек и природа, как изображены дворяне и крестьяне.

Итак, описание Обломовки – это опять же идиллическая картинка, напоминающая сентиментальную пастораль, но поданная автором в ироническом ключе. Героем же она воспринимается без всякой иронии, поэтому сентиментальные и иронические фрагменты постоянно смешиваются.

В центре сна – образ маленького Илюши Обломова. В сущности, перед нами еще одно усадебное «детство» в русской литературе. Бросается в глаза знакомый момент пробуждения ребенка: «Илья Ильич проснулся утром в своей маленькой постельке. Ему только семь лет. Ему легко, весело».

Обсуждение вопросов опережающего задания

- В чем же сходство между детствами Никиты, Николеньки Иртеньева и Илюши Обломова? Чем они различаются?

Здесь нам поможет иллюстративный материал. Сопоставим иллюстрации разных авторов: Е. Бем, Ю. Гершковича, И. Коновалова, В. Табурина, Т. Шишмаревой, Н. Щеглова, П. Эстоппе.

Вопросы к слайдам:

Слайд №3 . Какое настроение вызывает иллюстрация? Представьте себе, что вы въезжаете в Обломовку. Какие эмоции у вас возникают?

Слайд №4 . Почему дом у оврага «удостаивается» отдельной иллюстрации? Какой дополнительный смысл приобретает иллюстрация благодаря фигурке ребенка?

Слайд №5 . Сопоставьте иллюстрации Т. Шишмаревой и В. Табурина. Что между ними общего? (Обратите внимание на композицию). Что выражает поза Илюши на обеих картинах? Какими средствами каждый из авторов передают атмосферу Обломовки и состояние Илюши? Сходны или различны эти иллюстрации по концепции?

ОБОБЩЕНИЕ ОТВЕТОВ

На первый взгляд иллюстрации удивительно похожи. Почти совпадают поза героя, расположение его фигуры, дерево и покосившиеся строения в правой части картины, четко просматривающаяся в композиции восходящая диагональ, контраст между всеобщим оцепенением мира и живой фигуркой ребенка, которая также расположена по диагонали, но противоположно направленной. Однако при внимательном прочтении картин мы заметим, что на иллюстрации Шишмаревой перед нами любопытный ребенок, который пытается высунуться за ворота сонного царства, пока стражи его спят, но он как будто прилип ногами к границе, которую не может перешагнуть; сам он остается там, во дворе, только голова пересекает линию ворот. У Табурина же мальчик более свободен, фигурка его более динамична. Он тянется к цветущим травам, желая разглядеть и постичь тайны мира, который его окружает.

Слайд №6 . Сопоставьте иллюстрации Ю. Гершковича и И. Коновалова. Какой момент текста иллюстрирует каждая из картин? В чем схожи эти иллюстрации и чем различаются (обратите внимание на композицию, позы героев, место действия, детали)? Как авторы показывают наличие или отсутствие в этот момент контакта Илюши с няней? О чем рассказывает каждая из иллюстраций? К какой мысли приводит нас соседство этих двух иллюстраций?

На первой иллюстрации изображен момент, когда Илюша смотрит летним утром на проезжающую телегу и отбрасываемую ею тень и удивляется миру, задумывается надо всем, что видит. В этом эпизоде Илюша томим желанием выбежать со двора, побежать на гору. Мысленно он вышел из обломовского круга. Художнику удалось передать это в самой позе мальчика, в его обращенности к дальней перспективе.

На второй – один из зимних вечеров, когда няня рассказывает Илюше истории и сказки. Здесь, напротив, подчеркнута взаимосвязь ребенка с няней: герои находятся в тесно замкнутом пространстве, Илюша жадно впитывает в себя рассказы, после которых «у него навсегда остается расположение полежать на печи, походить в готовом, незаработанном платье и поесть на счет доброй волшебницы».

Эти иллюстрации проясняют своеобразную двойственность обломовского детства и души героя.

Слайд №7 . Сопоставьте иллюстрации Е. Бем и Н. Щеглова. Что объединяет эти изображения? Какой принцип лежит в основе их построения?

На иллюстрациях представлен один и тот же момент: когда няня засыпает и Илюша, улучив момент, отправляется самостоятельно исследовать окружающий мир. В основе обоих изображений, различных по технике и стилю, – контраст между статичной фигурой няни и динамичной фигурой ребенка. Но если у Бем все оказывается, как рамой, замкнуто границами голубятни, то у Щеглова ребенку открывается просторный мир с высотой поднебесья и бегущими облаками, навстречу которому он радостно протягивает руки. Контраст между Обломовкой и большим миром подчеркнут на этой иллюстрации светом и тенью: няня сидит в тени дома, Илюша же выбежал на залитое солнцем пространство.

Слайд №8 . В чем необычность иллюстрации французского художника? Какое впечатление она на вас производит? Какая мысль выражена композицией рисунка? Какое настроение создают фигуры людей?

На этом рисунке все герои замерли в какой-то сонной статичности. Фигуры взрослых плотно окружают ребенка. При этом рождается впечатление не столько любви и заботы, сколько скованности и даже угрозы.

Подводя итог разговору об иллюстрациях, скажем, что в жизни маленького Илюши много любви: его все обожают и балуют. Но эта атмосфера любви, которую мы подчеркивали как нечто сугубо положительное, говоря о детстве Николеньки или Никиты, здесь становится приторной и какой-то искаженной : «Весь этот штат и свита дома Обломовых подхватили Илью Ильича и начали осыпать его ласками и похвалами; он едва успевал утирать следы непрошеных поцелуев После того начиналось кормление его булочками, сухариками, сливочками Потом мать, приласкав его еще, отпускала гулять в сад, по двору, на луг, со строгим подтверждением няньке не оставлять ребенка одного, не допускать к лошадям, к собакам, к козлу, не уходить далеко от дома, а главное, не пускать его в овраг, как самое страшное место в околотке, пользовавшееся дурною репутацией».

Итак, мы видим, что в детстве Илья Ильич был живым и восприимчивым ребенком, но в отличие от Николеньки или Никиты, он растет под постоянной опекой, ему фактически не дают ничего делать самому. Кроме того, в его жизни отсутствует та культурная атмосфера , которую мы видели у Толстых (музыка, чтение). С этой точки зрения интересно сопоставить описание зимнего вечера в «Детстве Никиты» и во «Сне Обломова».

Гончаров верил в то, что впечатления самого раннего детства являются определяющими в жизни человека : «Ни одна мелочь, ни одна черта не ускользает от пытливого внимания ребенка; неизгладимо врезывается в душу картина домашнего быта; напитывается мягкий ум живыми примерами и бессознательно чертит программу своей жизни по жизни, его окружающей».

Чем же заняты взрослые, что впитывает в себя маленький Илюша?

«Сам Обломов – старик тоже не без занятий. Он целое утро сидит у окна и неукоснительно наблюдает за всем, что делается на дворе», – пишет Гончаров об отце Ильи Ильича.

- Каковы же эти занятия, как о них рассказывает автор, как он к ним относится?

- В чем заключается деятельность матери Обломова?

- Вокруг чего вращается жизнь всех обитателей усадьбы?

Деятельность Ильи Ивановича абсолютно бессмысленна: он целый день смотрит в окно и отвлекает всех работающих ненужными вопросами. Жена же его сосредоточена на том, что для обломовцев является главным, вокруг чего вертится их мир – на еде.

«Может быть, Илюша уж давно замечает и понимает, что говорят и делают при нем: как батюшка его, в плисовых панталонах, в коричневой суконной ваточной куртке, день-деньской только и знает, что ходит из угла в угол, заложив руки назад, нюхает табак и сморкается, а матушка переходит от кофе к чаю, от чая к обеду; что родитель и не вздумает никогда поверить, сколько копен скошено или сжато, и взыскать за упущение, а подай-ка ему не скоро носовой платок, он накричит о беспорядках и поставит вверх дном весь дом», – заключает Гончаров.

Таков мир усадьбы в детских воспоминаниях Ильи Ильича – образ его «золотого века», идеального (идеализированного) прошлого.

О бломовская утопия помещена автором во вторую часть романа, в эпизод спора со Штольцем (глава 4). Обломов рисует другу воображаемые картины своей будущей жизни.

Перечитаем внимательно этот текст с параллельным составлением таблицы.

Затем попросим в таблице отметить моменты совпадений и отличия .

- Похож ли идеал Обломова на то, что окружало его в детстве? Чем?

- В чем разница, которую так горячо отстаивает Обломов?

- Чем замечательно предложение «В доме уж засветились огни; на кухне стучат в пятеро ножей; сковорода грибов, котлеты, ягоды... тут музыка... Casta diva... Casta diva! » – как оно характеризует обломовскую идиллию?

Одна из причин, которая удерживает Обломова от поездки в деревню, по его сосбтвенным словам, состоит в том, что приехать он туда хочет не один, а с женой. Отметим, что Обломовка – это край семейной идиллии . Однако, став женихом Ольги и понимая, что ему некуда везти молодую жену, Обломов так и не устроит дела по имению.

- Что мешает ему?

- Почему Обломову никак не совершить этот путь от его нынешнего состояния до осуществления мечты – путь, который он всегда мысленно «перепрыгивает» («Ну, приехал бы я в новый, покойно устроенный дом...», – начинает он излагать Штольцу свои мечты, никак не задерживаясь на мысли о том, каким образом дом станет «покойно устроенным»)?

- Почему, вместо родовой усадьбы, в конце романа мы видим Обломова на выборгской стороне, в своего рода «суррогатной» Обломовке?

Д/З На эти вопросы десятиклассникам предстоит ответить при последующем изучении романа.

ПРИЛОЖЕНИЕ

«Илья Ильич занялся разработкою плана имения. Он быстро пробежал в уме несколько серьезных, коренных статей об оброке, о запашке, придумал новую меру, построже, против лени и бродяжничества крестьян и перешел к устройству собственного житья-бытья в деревне.

Его занимала постройка деревенского дома; он с удовольствием остановился несколько минут на расположении комнат, определил длину и ширину столовой, бильярдной, подумал и о том, куда будет обращен окнами его кабинет; даже вспомнил о мебели и коврах.

После этого расположил флигеля дома, сообразив число гостей, которое намеревался принимать, отвел место для конюшен, сараев, людских и разных других служб.

Наконец обратился к саду: он решил оставить все старые липовые и дубовые деревья так, как они есть, а яблони и груши уничтожить и на место их посадить акации; подумал было о парке, но, сделав в уме примерно смету издержкам, нашел, что дорого, и, отложив это до другого времени, перешел к цветникам и оранжереям.

Тут мелькнула у него соблазнительная мысль о будущих фруктах до того живо, что он вдруг перенесся на несколько лет вперед в деревню, когда уж имение устроено по его плану и когда он живет там безвыездно.

Ему представилось, как он сидит в летний вечер на террасе, за чайным столом, под непроницаемым для солнца навесом деревьев, с длинной трубкой и лениво втягивает в себя дым, задумчиво наслаждаясь открывающимся из-за деревьев видом, прохладой, тишиной; а вдали желтеют поля, солнце опускается за знакомый березняк и румянит гладкий, как зеркало, пруд; с полей восходит пар; становится прохладно, наступают сумерки; крестьяне толпами идут домой.

Праздная дворня сидит у ворот; там слышатся веселые голоса, хохот, балалайка, девки играют в горелки; кругом его самого резвятся его малютки, лезут к нему на колени, вешаются ему на шею; за самоваром сидит... царица всего окружающего, его божество... женщина! жена! А между тем в столовой, убранной с изящной простотой, ярко заблистали приветные огоньки, накрывался большой круглый стол; Захар, произведенный в мажордомы, с совершенно седыми бакенбардами, накрывает стол, с приятным звоном расставляет хрусталь и раскладывает серебро, поминутно роняя на пол то стакан, то вилку; садятся за обильный ужин; тут сидит и товарищ его детства, неизменный друг его, Штольц, и другие, все знакомые лица; потом отходят ко сну...

Лицо Обломова вдруг облилось румянцем счастья...»

«Не наказывал господь той стороны ни египетскими, ни простыми язвами. Никто из жителей не видал и не помнит никаких страшных небесных знамений, ни шаров огненных, ни внезапной темноты; не водится там ядовитых гадов; саранча не залетает туда; нет ни львов рыкающих, ни тигров ревущих, ни даже медведей и волков, потому что нет лесов. По полям и по деревне бродят только в обилии коровы жующие, овцы блеющие и куры кудахтающие.

Бог знает, удовольствовался ли бы поэт или мечтатель природой мирного уголка. Эти господа, как известно, любят засматриваться на луну да слушать щелканье соловьев. Любят они луну-кокетку, которая бы наряжалась в палевые облака да сквозила таинственно через ветви дерев или сыпала снопы серебряных лучей в глаза своим поклонникам.

А в этом краю никто и не знал, что за луна такая – все называли ее месяцем.

Она как-то добродушно, во все глаза смотрела на деревни и поле и очень походила на медный вычищенный таз».

«Весь уголок верст на пятнадцать или на двадцать вокруг представлял ряд живописных этюдов, веселых, улыбающихся пейзажей. Песчаные и отлогие берега светлой речки, подбирающийся с холма к воде мелкий кустарник, искривленный овраг с ручьем на дне и березовая роща – все как будто было нарочно прибрано одно к одному и мастерски нарисовано.

Измученное волнениями или вовсе незнакомое с ними сердце так и просится спрятаться в этот забытый всеми уголок и жить никому неведомым счастьем».

Усадьба как основа дворянской жизни, экономики и культуры Российской империи была ярким выражением национального гения и местом соприкосновения элитарной и народной культур. Исчезнувший мир русской усадьбы оставил множество литературных и документальных свидетельств. Равноценные, с исторической точки зрения, хотя и не равные по художественным качествам, фотографии воссоздают ушедший поэтический мир родовых гнезд и картины частной жизни больших дворянских и купеческих семей. Наблюдавший исчезновение усадебной культуры А.Н. Греч утверждал, что после 1930 г. ее следует воспринимать только «глазами памяти». Визуализируя память нескольких дореволюционных поколений, фотографические образы раскрывают это явление русской жизни зримо и полно. Усадьба предстает на выставке в нескольких ракурсах: от парадных видов крупных имений и любительских снимков из семейных альбомов до художественных изображений старинных парков и покинутых поместий.

Открывают экспозицию заказные парадные виды усадеб, выполненные мастерами крупнейших ателье. Сюжет усадебных видов, особенности печати, а иногда и композиция определялись не только представлениями самого фотографа, но и пожеланиями заказчика. На фотографиях зафиксированы архитектурные комплексы и ландшафты, сняты владельцы в любимых имениях. Подобным образом запечатлены прославленные , Ильинское, Поречье. К уникальным примерам ранней усадебной фотографии 1860-х гг. относятся стереодагеротипы ателье «Т. Шнайдер и сыновья» с интерьерами Марьина, фотографии , выполненные М.Н. Шерером, и , созданные М.Б. Тулиновым.

Любительские фотографии, авторы которых – сами владельцы и гости усадеб, отличаются непосредственностью сюжетов и живостью композиции. Сюжеты снимков разнообразны: жанровые сценки (пикники, катание на лодке, пешие прогулки), портреты слуг и гостей, личные комнаты, милые сердцу укромные уголки парка и окрестностей. На рубеже XIX–XX столетий фотографирование превратилось в доступный вид художественной деятельности. Летний досуг в русском обществе традиционно связан с имением, поэтому изображения повседневной отрадной жизни в усадьбе стали широко распространенными. Появление любительских снимков не связанно с эстетической или исторической ценностью поместья, их рождала гармоничная атмосфера усадебной жизни, общие семейные занятия.

Документальные фотографии отражают возникший в 1890–1910-х гг. огромный интерес к изучению и сохранению русской усадьбы с ее художественными и историческими артефактами. Усадьбу начали воспринимать как уникальное синтетическое явление искусства и место родовой памяти. Фотографы фиксировали особенности архитектурного ансамбля и интерьерного комплекса поместий. К съемке архитектуры и видовому жанру с целью фотодокументирования памятников обращались П.П. Павлов, Н.Н. Ушаков, А.А. Иванов-Терентьев.

В начале XX в. литературно и художественно оформился миф русской усадьбы, сложилось представление о ней как о символе уходящей дворянской культуры. Авторский взгляд фотохудожников привлекали пейзажи и детали, передававшие особое пассеистическое настроение усадебной жизни – поэзию умирания, уходящее величие. Основные объекты изображения – усадебная природа и парк – стали одухотворенным, эмоционально окрашенным. Художественно преображенному образу имения, словно сокрытому легкой дымкой воспоминания, соответствуют приемы пикториальной фотографии. Представление об усадьбе воплотилось в знаковых образах светописи – барышне и аллее. Большинство работ происходят из фонда Русского фотографического общества – жемчужины фотоколлекции Исторического музея. Фотографии А.С. Мазурина, Н.А. Петрова, Н.С. Кроткова, В.Н. Часовникова, В.Н. Шохина демонстрировались на конкурсах и были отобраны для будущего музея светописи.

1920-е – последний значимый период развития усадебной темы. Интерес к изучению усадебного наследия и поэтичность разоренных гнезд привлекали ведущих советских фотохудожников. Став исключительно явлением прошлого, усадьба приобрела возможность новых трактовок. Фотоэтюды выдающихся отечественных мастеров , воплощают уже не прекрасное уходящее Серебряного века, а былое, безвозвратно утраченное, погибшее прошлое. Большинство фотографий демонстрировались на знаменитой выставке «Советская фотография за 10 лет» 1928 г. В дальнейшем исчезновение усадебной культуры как живой и мощной традиции привело к отсутствию образа усадьбы в советской фотографии.

Государственный музейно-выставочный центр РОСФОТО совместно с Государственным историческим музеем представляют выставку «Образ русской усадьбы в фотографии», демонстрирующую коллекцию усадебной фотографии 1860-х - 1920-х годов из собрания Исторического музея. Выставка позволяет проследить эволюцию усадебной темы в фотоискусстве и выявить основные направления усадебных сюжетов в отечественной фотографии.

Усадьба как основа дворянской жизни, экономики и культуры Российской империи была ярким выражением национального гения и местом соприкосновения элитарной и народной культур. Равноценные с исторической точки зрения, хотя и не равные по художественным качествам, фотографические образы русской усадьбы создают разнообразную картину ушедшей усадебной культуры, поэтического мира родовых гнезд и частной жизни больших дворянских и купеческих семей. Усадьба предстает на выставке в нескольких ракурсах: от парадных видов крупных имений и любительских фотографий из семейных альбомов до художественных изображений старинных парков и покинутых поместий.

Открывают экспозицию заказные виды усадеб, выполненные мастерами крупнейших фотографических ателье. Фотографии, часто значительные по размеру и специально оформленные, демонстрируют выигрышные виды архитектурного комплекса и ландшафта, а также портреты хозяев в любимых имениях. Сюжет усадебных видов, особенности печати, а иногда и композиция определялись не только представлениями самого фотографа, но и пожеланиями заказчика. Подобным образом запечатлены многие прославленные усадьбы (Остафьево, Архангельское, Ильинское), которые служили владельцам центральными резиденциями. На выставке экспонируются уникальные примеры ранней усадебной фотографии 1860-х годов - снимки имения Никольское-Обольяниново, выполненные М. Н. Шерером, и Никольское-Прозоровское М. Б. Тулинова.

Второй раздел посвящен любительской фотографии. Авторы этих снимков - сами владельцы и гости усадеб. Фотографии отличает непосредственность сюжетов и живость композиции. На рубеже веков фотографирование превратилось в доступный вид художественной деятельности. Летний досуг в русском обществе традиционно был связан с имением, поэтому изображения повседневной отрадной жизни в усадьбе стали широко распространенными в любительской фотографии. Появление любительских снимков не связанно с эстетической или исторической ценностью поместья, их рождает гармоничная атмосфера усадебной жизни, общие семейные занятия. Сюжеты снимков разнообразны: жанровые сценки (пикники на траве, катание на лодке, пешие прогулки), портреты слуг и гостей, личные комнаты верхнего этажа, милые сердцу укромные уголки парка и окрестностей.

Фотографии следующего раздела отражают возникший в начале XX века интерес к изучению и сохранению русской усадьбы с ее художественными и историческими артефактами.

Усадьбу начинают воспринимать как уникальное синтетическое явление искусства и место родовой памяти. Фотографы стремятся зафиксировать особенности архитектурного ансамбля и интерьерного комплекса поместий. К съемке архитектуры и видовому жанру с целью фотодокументирования памятников обращается ряд мастеров: П. П. Павлов, Н. Н. Ушаков, А. А. Иванов-Терентьев.

В начале XX века литературно и художественно оформился миф русской усадьбы, сложилось представление о ней как о символе уходящей дворянской культуры. Авторский взгляд фотохудожников привлекали детали и пейзажи, передававшие особенное пассеистическое настроение усадебной жизни - поэзию умирания, уходящего величия. Основные объекты изображения - усадебная природа и парк - стали одухотворенными, эмоционально окрашенным. Представление об усадьбе воплотилось в знаковых образах художественной светописи: юной барышне и парковой аллее. В некоторых работах художественно преображенному образу имения, словно покрытому легкой дымкой воспоминания, соответствуют приемы пикториальной фотографии. Работы этого раздела происходят из фонда Русского фотографического общества - жемчужины фотоколлекции Исторического музея. Фотографии Н. С. Кроткова, В. Н. Часовникова, В. Н. Шохина демонстрировались на фотографических конкурсах и были отобраны Обществом для создания музея. Усадебная тема нашла отражение и в работах прославленных мастеров А. С. Мазурина и Н. А. Петрова.

Последним значимым периодом развития усадебной темы в художественной светописи стали 1920-е годы. Огромный интерес к изучению усадебного наследия и поэзия разоренных гнезд привлекли ведущих советских фотохудожников. В это время, став исключительно явлением прошлого, усадьба приобрела возможность новых трактовок. На выставке представлены фотоэтюды выдающегося отечественного мастера А. Д. Гринберга, стремившегося к созданию нового образа усадьбы. Работы фотографа воплощают уже не прекрасное «уходящее» Серебряного века, а «былое», безвозвратно утраченное, погибшее прошлое. Большинство этих усадебных фотографий демонстрировались на знаменитой выставке 1928 года «Советская фотография за 10 лет». В дальнейшем исчезновение усадебной культуры как живой и мощной традиции привело к отсутствию ее образа в советской фотографии.