Лекция 10. Проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе
В Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) обычно включают про-странство от Пакистана на западе и до островных государств Океании на востоке. На севере регион охватывает российский Дальний Восток, а на юге он простирается до Новой Зеландии. Как и все другие регио-ны мира, АТР все активнее вовлекается в общемировые глобальные процессы, которые не только распространяются на него, но и во все большей степени генерируются в этой части мира. В регионе прожива-ет половина населения земного шара. Производимый здесь совокуп-ный валовой продукт соразмерен объему производства в европейском и даже в целом североатлантическом регионах. По динамике экономического развития АТР он даже опережает их. Торговые и инвестицион-ные потоки, пересекающие Тихий океан, сравнялись с аналогичными трансатлантическими потоками.
1. Истоки проблем региональной безопасности
По большому счету, страны АТР сталкиваются с глобальными угрозами, которые характерны и для других регионов мира. Терро-ризм особенно опасен для стран Южной и Юго-Восточной Азии, где проживает значительная доля мусульманского населения. Опасность распространения ядерного оружия и средств его доставки крайне ак-туальна для Южной Азии, Корейского полуострова и прилегающих районов. Внутренние вооруженные конфликты и сепаратистские дви-жения являются реальной или потенциальной опасностью для боль-шинства стран региона.
Вместе с тем процессы в сфере безопасности в АТР имеют свою специфику, отличающую его от других регионов. В своем большинстве страны региона, будучи наследницами древних цивилизаций, только после Второй мировой войны обрели государственность в современ-ном виде. Лишь Китай, Япония и Таиланд не были колониями запад-ных держав, остальные переживают сейчас период активного нацио-нального самоутверждения. Конструктивные и негативные процессы, сопутствующие начальному этапу формирования национальной госу-дарственности, играют в регионе повышенную роль.
Регион весьма разнороден в различных измерениях. Страны отли-чаются по уровню экономического развития — от постиндустриаль-ной Японии, «экономических тигров» Северо-Восточной и Юго-Вос-точной Азии, быстро развивающихся Китая и Индии до архаичных хозяйств стран Индокитая. Весьма широк и диапазон внутриполи-тических моделей — от коммунистических и султанистских диктатур до либерально-демократических режимов. При общей на внешний взгляд цивилизационной «азиатскости» большинства стран региона они разнятся по религиозным и культурным признакам. Большое чис-ло государств в регионе разделены морскими просторами, что до не-давней поры ограничивало интенсивность их взаимодействия, в том числе и конфронтационного.
АТР был «вторым фронтом» холодной войны. Но модель сдержива-ния, создавшая патовую ситуацию противостояния в Европе, не смог-ла предотвратить открытые вооруженные конфликты в этом регио-не. Хотя большинство стран региона стремились дистанцироваться от холодной войны, активно участвуя в движении неприсоединения, на памяти нынешних поколений несколько крупномасштабных войн (корейская, вьетнамская, между Индией и Пакистаном), внутренних переворотов и конфликтов (например, в Индонезии, Камбодже), по-этому для стран региона война — это недавний опыт и вполне возмож-ная перспектива.
Ряд исследователей отмечает, что все эти факторы являются при-чиной того, что в мышлении политических, военных элит и ученых-международников стран региона, в отличие от аналогичных элит на Западе, особенно заметны те закономерности, которые подчеркивает школа реалполитики: акцент на силу, индивидуальную защиту наци-ональных интересов, планирование военного строительства исходя из вероятности худшего случая и т.д. Именно этими моментами часто объясняют трудное становление в АТР структур коллективной регио-нальной безопасности, неприятие европейского опыта в этой области. Попытки США и СССР создать в годы холодной войны структуры.
Напоминавшие европейскую архитектуру блокового противостояния, в АТР результатов тоже не дали. В конечном счете и США, и СССР строили свои отношения в сфере безопасности с каждой из стран ре-гиона преимущественно на двусторонней основе.
Окончание холодной войны, сокращение активной вовлеченно-сти в дела региона США и СССР (затем России) несколько изменили ход процессов в сфере военно-политической безопасности региона. Процессы формирования предпосылок коллективной региональной безопасности развиваются медленно и своеобразно — инициаторами их являются средние и малые страны, входящие в АСЕАН, к которым осторожно подтягиваются более крупные государства.
Регион традиционно делится на четыре субрегиона — Северо-Восточную, Юго-Восточную, Южную Азию и южную часть Тихо-го океана. В последние годы наблюдается усиление взаимодействия и взаимозависимости этих субрегионов, в первую очередь Северо- Восточной и Юго-Восточной Азии. Что касается Южной Азии, все большая вовлеченность этого субрегиона в дела АТР объясняется глав-ным образом тем, что Индия активно позиционирует себя как пан-азиатская держава с глобальными интересами. Страны «неазиатской» южной части Тихого океана (Австралия, Новая Зеландия) тоже актив-нее включаются в экономические и военно-политические процессы в азиатской части АТР уже не как внешние действующие лица, а как непосредственные участники этих процессов. Все четыре субрегиона демонстрируют определенную общность подходов к глобальным про-цессам и ситуации во всем АТР, заглавные процессы в каждом из них оказывают все более интенсивное влияние друг на друга, но каждый из них, разумеется, имеет свою специфику.
2. Северо-Восточная Азия
В состав субрегиона Северо-Восточной Азии (СВА) обычно вклю-чают Китай, Тайвань, Японию, КНДР, Республику Корею, Монголию. В процессы безопасности в СВА в наибольшей степени, по сравнению с другими субрегионами АТР, вовлечены Соединенные Штаты. Наи-более важным в АТР этот субрегион является и для России.
Рост потенциала и активизация поведения Китая, важные для всего АТР, особенно значимы для СВА. Население в 1 млрд 300 млн человек, высокие темпы экономического роста, сочетание капиталистической и социалистической системы экономики, жесткий коммунистический политический режим, интеграция в глобальные экономические про-цессы, стремление сохранить национальную идентичность и расши-рить сферу своего влияния, ядерный статус и модернизация вооружен-ных сил — все это определяет возрастающую роль Китая в том числе и в развитии военно-политических процессов в регионе.
В годы холодной войны Китай прошел через фазу тесного взаи-модействия с Советским Союзом, переросшую в начале 1960-х гг. в стадию соперничества и конфликтности. И напротив, конфронта-ция с Соединенными Штатами на первом этапе существования КНР в начале 1970-х гг. трансформировалась в своеобразное стратегическое американо-китайское сотрудничество для противодействия СССР. Во второй половине 1980-х гг. наблюдается формирование линии Ки-тая на равноудаленность от США и СССР с последующим дозирован-ным сближением с Россией для противодействия односторонности американской политики. При всех этих поворотах Пекин стремился сохранить свободу рук и традиционную позицию невступления в фор-мально закрепленные военные союзы.
Сегодня российско-китайские отношения в сфере безопасно-сти имеют комплексные глобальные и межрегиональные измерения. Но их развитие особенно важно для ситуации в СВА. Особое значе-ние в этих отношениях имеют следующие области: решение погранич-ной проблемы, военно-техническое сотрудничество, взаимодействие в рамках ШОС и укрепление общеполитического стратегического со-трудничества по основным вопросам международной безопасности.
Как уже отмечалось, России и Китаю удалось снять один из главных раздражителей в двусторонних отношениях — споры по пограничным вопросам. Во время визита в Пекин Президента СССР М.С. Горбаче-ва в 1989 г. стороны парафировали, а в 1991 г. в ходе ответного визита Генерального секретаря ЦК КПК, будущего Председателя КНР Цзян Цзэминя в Москву подписали соглашение о демилитаризации основ-ной части границы. На базе этого соглашения к 1998 г. были согласова-ны позиции по демаркации восточного сектора российско-китайской границы протяженностью около 4200 км и западного сектора длиной 54 км. В 2004 году в ходе визита в Пекин Президента Российской Фе-дерации В.В. Путина был согласован последний остававшийся нере-шенным вопрос о границе близ Хабаровска. Россия передала китай-ской стороне полтора острова на реке Амур. Критика этого решения со стороны части российской оппозиции выглядит не очень убедительно, поскольку линия границы определяется основным фарватером погра-ничной реки. Со временем река может изменять свое основное тече-ние. Соответственно решаются и вопросы принадлежности островов, которые оказываются по ту или иную сторону от основного фарватера. В конструктивном плане был также решен вопрос о демаркации гра-ницы Китая с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном. Киргизия передала при этом Китаю часть спорного района.
Подчеркивая исключительную важность проблемы демаркации российско-китайской границы в ближайшей и среднесрочной пер-спективе, некоторые специалисты призывают не забывать, что китай-ская политическая элита по-прежнему считает, что часть китайских территорий была в прошлом насильственно отторгнута Российской империей. При этом указывают на то, что на огромных территориях восточнее Байкала, богатых ископаемыми и запасами пресной воды, проживает около 6 млн россиян, а в сопредельных районах Китая — несколько сот миллионов человек. По мнению этих специалистов, та-кая диспропорция может в будущем снова обострить территориальную проблему.
Военно-техническое сотрудничество России с Китаем имеет суще-ственное экономическое и стратегическое значение. В условиях изо-ляции Китая от других основных поставщиков современных вооруже-ний (США и ЕС) оно несет и значительную политическую нагрузку.
Качественно новым шагом в сфере военно-политического со-трудничества между двумя странами стали первые крупномасштабные российско-китайские учения «Мирная миссия — 2005», проведенные в августе 2005 г. на территории КНР (на побережье полуострова Шан-дунь и в прилегающей акватории Желтого моря). В учениях приняли участие 1800 российских и более 8 тыс. китайских военнослужащих, надводные и подводные корабли, сухопутные войска, подразделения ВДВ и авиация. В ходе учений применялись российские бомбардиров-щики дальнего действия Ту-22МЗ и модернизированные фронтовые бомбардировщики Су-24М2, отрабатывались амфибийные операции. Некоторые обозреватели считают, что эти учения были призваны про-демонстрировать китайской стороне новые образцы российской во-енной техники для последующей ее поставки в КНР. Несмотря на за-явления Москвы и Пекина о том, что учения «не направлены против третьих стран», они вызвали повышенную обеспокоенность на Тайва-не и озабоченность в США и Японии. Вместе с тем некоторые кри-тики такого сотрудничества обращают внимание на то, что, продавая самое современное оборудование Китаю и способствуя повышению боеготовности его вооруженных сил, Россия существенно укрепляет армию, которая при определенных обстоятельствах в более отдален-ном будущем может стать ее вероятным оппонентом.
В последнее время усиливается активность политики Китая в постсоветской Центральной Азии, прежде всего в рамках Шанхай-ской организации сотрудничества. И в этом случае критики российско-китайского взаимодействия в Центральной Азии ставят под во-прос целесообразность открытия Пекину дверей в этот субрегион. При этом высказываются опасения, что подобное «гостеприимство» может обернуться усилением там китайского влияния и в конечном счете вытеснением России. Сторонники противоположной точки зрения указывают на то, что судьба Центральной Азии будет опреде-ляться в основном самими странами этого субрегиона, что время сфер исключительного, одностороннего влияния в эпоху глобализации проходит, что международное взаимодействие перестает быть «игрой с нулевым результатом», когда выигрыш одной стороны обязательно является проигрышем другой.
Значимым является и политико-стратегический уровень россий-ско-китайских отношений. 16 июля 2001 г. в Москве был подписан сро-ком на 20 лет российско-китайский Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Наряду с прочими обязательствами стороны заяви-ли о взаимном отказе от использования силы, применения ядерного оружия первыми и нацеливания стратегических ядерных ракет друг на друга. Было также заявлено об отказе от вхождения в союзы и бло-ки, наносящие ущерб другой стороне, осуждено «вмешательство под каким-либо предлогом во внутренние дела суверенных государств». Некоторые обозреватели истолковали заключение этого Договора как создание антиамериканского союза. На самом деле Договор не содер-жит обязательств о взаимной помощи, в его тексте не употребляется слово «союз». Скорее он свидетельствовал о существенном полити-ческом сближении с некоторыми элементами сотрудничества в сфере безопасности. Очевидно, что Договор наряду с прочим был призван обеспечить тылы Китая при проведении более активной стратегиче-ской линии на южном направлении.
Важнейшей проблемой здесь является проблема Тайваня. Пекин стремится к воссоединению с мятежным островом, остро реагируя на наметившуюся в Тайбэе линию на провозглашение суверенитета. Делая основную ставку на политические инструменты, Пекин под-черкивает, что не исключает и применение вооруженной силы для решения этой задачи. В 2005 году на этот счет был даже принят со-ответствующий законодательный акт. Неоднократно при обострении диалога о воссоединении КНР прибегала к демонстрации военной мощи. В 1996 и 2000 годах, во время президентских выборов на Тай-ване, КНР проводила крупномасштабные военные учения в зоне Тай-ваньского пролива и устраивала учебные пуски боевых ракет по целям в сопредельных с островом акваториях. Военные аналитики расхо-дятся в оценках возможности вооруженных сил КНР в их нынешнем состоянии совершить успешную операцию по вторжению на Тайвань. Но Пекину приходится учитывать не только довольно мощный оборо-нительный потенциал Тайваня, но и возможную военную помощь ему со стороны Соединенных Штатов.
В 1972 году США разорвали дипломатические отношения с Тай-бэем, установили их с Пекином, согласились на представительство последнего в ООН, в том числе в качестве постоянного члена Сове-та Безопасности. Тем не менее на основании закона об отношениях с Тайванем, принятом конгрессом США в 1979 г., Вашингтон про-должает оказывать острову военную помощь. Соединенные Штаты не возражают против объединения Китайской республики на Тайва-не с КНР, но настаивают, чтобы оно было достигнуто мирным путем. До сих пор не ясно, как поведут себя США в случае вооруженного кон-фликта в Тайваньском проливе, но в ходе предыдущих обострений от-ношений Вашингтон направлял свои корабли к этой зоне и довольно убедительно демонстрировал готовность встать на защиту Тайваня.
О сохраняющейся напряженности между КНР и США по пробле-мам Тайваня свидетельствует конфликт между Пекином и Вашинг-тоном, вспыхнувший в 2010 г. в связи с решением администрации Б. Обамы продать Тайбэю партию современных вооружений на сумму 6,4 млрд дол. В ответ Пекин заявил о прекращении контактов с амери-канскими военными. Это событие сопровождалось резким усилением антиамериканской пропаганды в китайских СМИ. Правда, к концу года этот конфликт пошел на спад. В частности, этому способствовал визит министра обороны США Р. Гейтса в КНР в самом начале 2011 г. Показательно и то, что китайская сторона приурочила к этому визиту первое летное испытание своего истребителя пятого поколения.
Другим предметом стратегической озабоченности Китая является Япония. Очевидно, что в экономическом измерении она останется ос-новным соперником КН Р в борьбе за лидерство в СВА и АТР в целом. Пристальное внимание Пекина по-прежнему привлекает военно-по-литическое сотрудничество между США и Японией. Направленное в годы холодной войны главным образом против СССР, сегодня оно объективно имеет потенциал сдерживания Китая. Беспокоит Пекин и активизация политической деятельности Токио в мировых и регио-нальных делах. Китайское руководство крайне настороженно отно-сится к перспективе приобретения Японией места постоянного пред-ставителя в Совете Безопасности ООН.
О сохраняющейся напряженности отношений между КНР и Япо-нией свидетельствует конфликт вокруг необитаемого острова Сенкаку в Восточно-Китайском море (китайцы называют его Дяоюйдао), за об-ладание которым претендуют обе стороны. В сентябре 2010 г. японские патрульные корабли задержали в районе этого острова китайский ры-боловецкий траулер. Китай пригрозил приостановить поставки в Япо-нию редкоземельных металлов. Токио вынужден был освободить за-держанного капитана китайского траулера.
Непростыми остаются отношения Китая с Вьетнамом. Окончание вьетнамской войны в 1975 г. резко обострило традиционное соперни-чество между Пекином и Ханоем в Индокитае. Борьба шла за влияние на Лаос и Камбоджу. Кроме того, Пекин установил контроль над ча-стью островов архипелага Спратли, который Ханой считал принадле-жащим Вьетнаму. В 1979 году противоречия достигли высшей точки. Китайские войска вторглись во Вьетнам. Пекин объяснил этот шаг стремлением «наказать» Вьетнам за оккупацию Камбоджи. Хотя война длилась всего месяц, после чего КНР вывела свои войска, столкнове-ние было кровопролитным и оставило глубокий след в китайско-вьетнамских отношениях. Вступление Вьетнама в АСЕАН, нормализация отношений между Ханоем и Вашингтоном придали сохраняющейся напряженности между Пекином и Ханоем новые измерения.
Существенный конфликтный потенциал сохраняется в отноше-ниях между КНР и рядом стран АТР из-за взаимных претензий по вопросам принадлежности ряда островов и разграничения водных пространств в Южно-Китайском море. На Парасельские острова пре-тендуют Китай и Вьетнам, на острова Спратли и прилегающие воды — КНР, Тайвань, Вьетнам, Филиппины и Малайзия. Не решен вопрос о разграничении водных пространств между Китаем и Вьетнамом в Тонкинском заливе.
Значимой для КНР остается проблема конфликта на Корейском полуострове, в первую очередь его ядерный аспект. Став главным эко-номическим и военным спонсором Пхеньяна, Пекин оказался в непро-стой ситуации, поскольку не может полностью контролировать зигзаги северокорейского внешнеполитического курса и в то же самое время не хочет солидаризироваться со странами, осуждающими политику КНДР.
Потенциальная конфликтность сохраняется между Китаем и Ин-дией. Она объясняется не только наличием пограничного спора, замо-роженного после вооруженных столкновений между этими странами в 1959 и 1962 гг., но и общим стратегическим соперничеством между Пекином и Дели за лидерство в азиатской части мира. В значитель-ной степени производной этой конфликтности явилась активная под-держка, оказываемая Китаем Пакистану.
Ощутимой потенциальной угрозой для Китая являются американ-ские планы по созданию противоракетной обороны территории США в увязке с развертыванием совместно с японцами системы ПРО ТВД для обороны территории Японии. Понимая обоснованность стремле-ния Японии обзавестись системой обороны от северокорейских ракет, в Пекине не могут не учитывать того, что она одновременно будет об-ладать и потенциалом перехвата части китайских ракет.
Все это объясняет повышенное внимание Китая к проблемам военно-политической безопасности, настороженность относительно поведения других стран, стремление сохранить свободу рук и пола-гаться на собственные силы в обеспечении национальной безопасно-сти. Планомерно реализуется курс на модернизацию вооружений.
Но одновременно, особенно в последние годы, Китай стремит-ся затушевать военную составляющую своей внешней политики. Он отказался от доктрины построения «многополюсного» мира в пользу концепции «мирного возвышения Китая», несколько позже транс-формировавшуюся в идею «гармоничного мира совместного процве-тания». Акцент делается на создание благоприятных внешних условий для внутреннего, прежде всего экономического развития. Уже в се-редине первого десятилетия XX в. Пекин предпочитал не выступать в качестве лидера международных сил, выступавших против амери-канской внешнеполитической стратегии, «передоверяя» эту роль дру-гим державам, например России. В последнее время КНР довольно часто поддерживает принципиальные резолюции Совета Безопасно-сти ООН, инициированные Соединенными Штатами, в частности от-носительно ужесточения санкций против КНДР, Ирана.
Наблюдается и стремление Пекина активизировать дипломатиче-ские средства подключения к некоторым процессам коллективного обеспечения безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Китай является одним из основателей широкого регионального экономиче-ского форума - Азиатско-Тихоокеанского экономического сотруд-ничества (АТЭС). Прежняя настороженность в отношении АСЕАН и создаваемой вокруг этой организации системы взаимодействия стран АТР в экономической и военно-политической областях сменя-ется постепенным подключением к этим структурам — «АСЕАН + 3» (с участием руководителей Японии, Китая и Южной Кореи) и «Реги-ональному форуму АСЕАН». В последнее время Пекин дает понять, что предпочитает решение спорных проблем в Южно-Китайском море мирным путем. Стремление к многосторонности проявляется и в активном участии КНР в Шанхайской организации сотрудниче-ства. Пекин играет ключевую роль в поддержании на плаву переговор-ного процесса относительно северокорейской ядерной программы в формате «шестерки». В последнее время КНР направляет небольшие группы своих офицеров и специалистов в состав миротворческих контингентов, действующих по мандату ООН. Более сдержанным стано-вится Пекин в вопросах поставок ракетных технологий другим стра-нам, в первую очередь Пакистану.
При всей настороженности по отношению к США и Японии Пе-кин вынужден учитывать, что именно эти две страны являются основ-ными источниками иностранных инвестиций в китайскую экономику и главными иностранными рынками сбыта ее продукции. Более того, КНР нередко прибегает к негласной помощи США для оказания Ва-шингтоном влияния на Тайбэй с тем, чтобы последний не предпри-нимал резких шагов в сторону окончательного провозглашения своей независимости от материкового Китая.
С учетом этих разновекторных тенденций ключевым положением в большинстве аналитических исследований перспектив военно-политического поведения Китая в будущем остается вывод о непредсказуемости такого курса , особенно по мере наращивания его экономической мощи.
Роль Японии в военно-политических процессах в СВА, АТР и мире в целом определяется сохранением в основном, при опреде-ленных изменениях, формулы «экономический гигант, но военный карлик». Сегодня страна занимает третье после США и КНР место по уровню развития национальной экономики. Но темпы ее роста в по-следнее десятилетие существенно замедлились. Важным фактором политики в сфере безопасности остается «пацифистский синдром», который Япония приобрела вследствие поражения во Второй миро-вой войне. Значительной является поддержка населением закреплен-ных в конституции государства положений о неядерном статусе страны, о том, что силы самообороны могут быть использованы лишь для отра-жения прямого военного вторжения на территорию страны и не долж-ны применяться за рубежом. Традиционным стало ограничение бюдже-та сил самообороны потолком в 1% от ВВП. Начиная с 1951 г., когда был заключен первый, затем периодически продлевавшийся америка-но-японский договор о безопасности, Япония делегировала большую часть обязанности по ее защите Соединенным Штатам. Необычность этих договоров состоит в том, что в отличие от США, которые приняли на себя обязательства по защите Японии, последняя таких обязательств по военной помощи американцам за пределами своей территории не брала. В качестве компенсации Вашингтон получил право размещения своих баз в Японии. Эта модель в несколько видоизмененном формате продолжает функционировать до настоящего времени.
Вместе с тем даже 1% от ВВП Японии представляет собой внуши-тельную сумму, которая стоит в одном ряду с военными расходами та-ких стран, как Великобритания, Франция. Силы самообороны Япо-нии оснащены многими видами современных вооружений. Мирная программа освоения космоса в последнее время используется для за-пуска военных спутников слежения за северокорейской территорией. В стратегии обороны Японии акцент постепенно переносится с задачи отражения вторжения, что представляется все менее вероятным сце-нарием, на противодействие новым угрозам, в частности ракетному нападению со стороны Северной Кореи. Значительные средства на-правлены на закупку американских зенитных комплексов «Патриот» и оснащение японских кораблей системой «Иджис» с противоракета-ми СМ-3, которые инкорпорируются в американо-японскую систему ПРО в этом районе.
После окончания холодной войны у Японии существенно норма-лизовались отношения с СССР, а затем и с Россией. Япония перестала рассматриваться в первую очередь в качестве «непотопляемого амери-канского авианосца» сдерживания советской или российской мощи. Тем не менее России и Японии не удается урегулировать спорную про-блему принадлежности островов Малой Курильской гряды (Итуруп, Кунашир, Шикотан и острова группы Хабомаи), которая теоретически сохраняет потенциал вооруженной конфликтности. Во всяком случае, нерешенность этой проблемы препятствует заключению мирного до-говора, который должен формально подвести итоги советско-япон-ского вооруженного конфликта на завершающей стадии Второй ми-ровой войны. Состояние войны было прекращено и дипломатические отношения установлены в результате подписания Совместной декла-рации 1956 г. СССР согласился на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан после заключения мирного договора между двумя государствами. Но в 1960 г. после продления американо-японского договора о безопасности советское правительство уведомило Токио о своем отказе от обещания передать эти два острова. Попытки найти удовлетворяющее обе стороны решение этой проблемы до сих пор ре-зультата не дали.
В последние годы политическая элита Японии пытается преодо-леть существовавшее на протяжении десятилетий определенное само-ограничение на активное участие в международных делах, в первую очередь в сфере военно-политической безопасности. Токио активно добивается получения места постоянного члена Совета Безопасности ООН. Руководство страны несколько раз пыталось создать прецедент направления небольших контингентов полицейских или военно-служащих для участия в различного рода миротворческих операциях. Но каждый раз это встречало жесткую оппозицию в стране.
В 2010 году в японской печати появилась информация относи-тельно новой версии «Основных принципов национальной обороны». В этой доктрине содержится принципиальное положение о том, что основными угрозами для Японии являются КНДР и Китай. Надо заме-тить, что проблема северных территорий в новой доктрине отсутству-ет, но это отнюдь не означает отказ от притязаний на эти территории. Если в предыдущей военной доктрине речь в основном шла об отраже-нии гипотетического внешнего вторжения, то в новом документе за-явлено о стремлении наращивать «динамичную обороноспособность» страны. Планируется увеличить число подводных лодок и истребите-лей ВВС. Одновременно Япония совместно с американцами провела крупные военные учения в районе острова Окинава.
Будущее политики в сфере военно-политической безопасности Японии в значительной степени зависит от поведения Китая и по-зиции Соединенных Штатов. Отказ США от односторонней защиты Японии может привести к пересмотру самоограничений и решению об обеспечении безопасности собственными силами. Специалисты не исключают, что в такой ситуации Токио мог бы принять решение об обзаведении собственным ракетно-ядерным потенциалом сдержива-ния. Имеющиеся наработки в мирном использовании космоса и ядер-ной энергетике позволили бы это сделать в кратчайшее время.
Ситуация на Корейском полуострове оказывает серьезное влияние на развитие процессов в сфере безопасности в СВА. КНДР располага-ет многочисленной армией, недостатки в качестве обычных вооруже-ний которой восполняются их количеством и, по оценкам большин-ства специалистов, высокой политической мотивацией. Руководство страны никогда не снимало задачу воссоединения корейской нации, в том числе с применением военной силы. Существенные достижения в области ракетостроения и ядерных технологий значительно преум-ножают военный потенциал страны. Высокая военная готовность со-четается с катастрофически низким уровнем развития мирной эконо-мики и жесткой политической диктатурой. Некоторые наблюдатели говорят об иррациональности поведения режима. Другие утверждают, что речь скорее идет о намеренном и прагматичном шантаже соседей, в котором нарочитая иррациональность является одним из элементов сдерживания и сохранения режима.
В последнее время руководство КНДР чередует воинственные шаги и заявления с отдельными жестами умеренности. Это касается и диалога по ядерной проблеме, и некоторых других областей. Напри-мер, не отказываясь от осуществления периодических вылазок дивер-сионно-разведывательных групп на территорию Республики Корея и в территориальные воды Японии, Пхеньян признал, что похищал в свое время и насильно удерживал японских граждан; пошел на огра-ниченные и кратковременные взаимные визиты членов семей, прожи-вающих в двух Кореях.
Позицию Южной Кореи в области безопасности уже на протяже-нии многих лет определяет сотрудничество с Соединенными Штата-ми. Договор о взаимной обороне между США и Республикой Корея был заключен в октябре 1953 г. Он предусматривает размещение аме-риканских военных баз в Южной Корее. После окончания холодной войны Вашингтон сократил свое военное присутствие в этой стране, вывел свое ядерное тактическое оружие. Но речь шла не об уходе, а лишь об оптимизации американского военного присутствия. Амери-канские вооруженные силы были отведены от линии перемирия, где они в случае конфликта попадали бы в зону первого огневого удара со стороны Северной Кореи, вглубь страны. Больший акцент был сде-лан на военно-морские и авианосные силы США в прилегающих ак-ваториях. Вашингтон неоднократно заявлял о своей решимости дать сокрушительный отпор агрессии со стороны Северной Кореи, в том числе и в случае применения ею ядерного оружия.
С окончанием холодной войны активизировался межкорейский диалог. В 1991 году Пхеньян и Сеул подписали Соглашение о примире-нии, ненападении, сотрудничестве и обмене между Севером и Югом, а в январе 1992 г. — Декларацию о безъядерном статусе Корейского по-луострова. В результате обе Кореи были приняты в ООН. Но сразу же после этого Пхеньян резко ужесточил свой внешнеполитический курс, межкорейский диалог затормозился. Это было обусловлено в основ-ном первой «ядерной тревогой» и угрозами Пхеньяна выйти из ДНЯО. Тем не менее с 1994 г. Республика Корея пыталась реанимировать про-цесс сближения с КНДР. В 1998 году президент Ким Дэ Чжун провоз-гласил политику «солнечного света» в отношении КНДР, направлен-ную на развитие хозяйственных и гуманитарных контактов. Южная Корея оказывала Пхеньяну существенную экономическую помощь. В июне 2001 г. в Пхеньяне состоялась первая межкорейская встреча на высшем уровне. Однако ответного визита руководителя КНДР Ким Чен Ира в Южную Корею не последовало.
Обострения ситуации на Корейском полуострове опасны не толь-ко для двух Корей. Они непосредственно затрагивают интересы США, Японии, Китая и России. Как в КНДР, так и в Республике Корея, хотя в последней в меньшей степени, весьма сильны антияпонские настро-ения, вызванные памятью об истории длительной и жесткой оккупа-ции японцами Корейского полуострова. Китай является главным до-нором КНДР и связан с нею взаимными обязательствами в области безопасности.
Российская Федерация весьма чувствительна к событиям на Ко-рейском полуострове, в том числе и по причине географической бли-зости этого взрывоопасного района. Конфликт там, особенно в случае применения ядерного оружия, может серьезно затронуть российский Дальний Восток. Кроме того, Россия имеет существенные интересы и укрепляющиеся связи в этом районе. В 1990 году СССР признал Ре-спублику Корея, а Российская Федерация сделала акцент на развитие экономических связей, в том числе и в области военно-технического сотрудничества. Связи с КНДР были в основном заморожены. Договор 1961 г. между СССР и КНДР о дружбе, сотрудничестве и взаимной по-мощи, по условиям которого Советский Союз обязывался защищать Северную Корею в случае вооруженного конфликта, по умолчанию как бы перестал действовать. На некоторое время Россия оказалась вне процесса коллективного обсуждения проблем безопасности на Корейском полуострове. Однако в феврале 2000 г. между Москвой и Пхеньяном был подписан новый Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве, который не предусматривал каких-либо взаимных военных обязательств сторон, но возобновлял процесс более активно-го взаимодействия в других областях. С 2003 года Россия принимает активное участие в процессе переговоров по проблемам Корейского полуострова в шестистороннем формате, подчеркивая свое стремле-ние содействовать установлению его безъядерного статуса, стабильной и равной безопасности всех государств СВА и условий для их нормаль-ного экономического и социального развития.
В 2010 году произошло существенное обострение ситуации на Корейском полуострове. В марте этого года был взорван и затонул южнокорейский корвет «Чхонан», погибло свыше 40 моряков. Сеул возложил ответственность за это на Пхеньян. В ноябре северокорей-ская артиллерия обстреляла южнокорейский остров Ионпхендо. Оба эти события стали самыми серьезными вооруженными инцидентами с момента подписания перемирия в 1953 г.
Чтобы смягчить возникшую напряженность, КНДР предложи-ла возобновить переговоры «шестерки» о будущем северокорейских ядерных программ. Сеул в ответ на обстрел острова Йонпхендо про-вел военные учения с участием подразделений вооруженных сил США и отклонил северокорейское предложение, потребовав от Пхеньяна прежде признать ответственность за совершенные акции, а также на-чать процесс ядерного разоружения.
3. Юго-Восточная Азия
В состав субрегиона Юго-Восточной Азии (ЮВА) обычно включа-ют Малайзию, Сингапур, Филиппины, Индонезию, Таиланд, Бруней, Вьетнам, Камбоджу, Лаос, Мьянму. Он весьма неоднороден. Но его объединяет несколько общих характеристик. Здесь еще сохраняются воспоминания о Второй мировой войне и японской оккупации боль-шой части этих стран. Поэтому послевоенные структуры безопасности первоначально создавались при участии США в качестве своеобраз-ной гарантии против возрождения японского милитаризма, а затем использовались как инструменты в холодной войне. Большинство стран этого района приобрело национальную независимость от ко-лониальных держав только в послевоенный период. Процесс станов-ления государственности часто проходил в борьбе с внутренней оп-позицией и внешними угрозами. В этих условиях формировавшиеся вооруженные силы стран субрегиона имели большой вес во внутри-политической жизни этих государств и нередко брали на себя обще-политическое руководство. Часто это сопровождалось кровопролит-ной внутренней борьбой между прокоммунистическими повстанцами и национально-буржуазными движениями. На процессы в субрегионе пытались активно влиять внешние силы, прежде всего США, СССР, Китай. Часть субрегиона стала непосредственным полем боя этих внешних сил в ходе вьетнамской войны.
Окончание вьетнамской войны, а особенно завершение холод-ной войны существенно повлияли на военно-политические процес-сы в ЮВА. Еще в 1976 г. по инициативе Филиппин и Таиланда была распущена созданная в 1954 г. Организация договора о коллективной безопасности в Юго-Восточной Азии (СЕАТО). Филиппины постави-ли вопрос о выводе американских военных баз, располагавшихся на территории страны на основании договора между США и Филиппи-нами о взаимной обороне от 1953 г. Американцы потеряли свои базы в Южном Вьетнаме.
Переживая «послевьетнамский синдром», Соединенные Штаты осуществили в конце 1980 — начале 1990-х гг. некоторое сокращение своего присутствия в субрегионе и передислокацию остававшихся сил. Акцент был сделан не на формальные союзнические структуры, а на двусторонние соглашения менее обязывающего характера. Филип-пины разрешили ВМС США на коммерческой основе использовать ремонтные доки бывшей американской базы в Субик-Бэй. Сингапур, Малайзия, Индонезия, Бруней согласились предоставить свои порты для захода и ремонта кораблей Соединенных Штатов. США не имеют формальных обязательств по защите Таиланда, но существующие до-говоренности между этими двумя странами предусматривают предо-ставление американской военной помощи Бангкоку. Восстановление дипломатических отношений с Вьетнамом открыло американцам воз-можность предпринять попытку возвратиться по приглашению Ханоя на базы в Дананге и Камрани, оставленные Россией, но Вашингтон такой возможностью не воспользовался.
В последнее время отмечается повышение военно-политической активности в субрегионе со стороны Австралии, которая по мандату ООН возглавила международные силы по урегулированию конфликтов в Камбодже и на Восточном Тиморе. Такое взаимодействие в сфере без-опасности с внешними для субрегиона державами носит, как подчерки-вают представители стран ЮВА, не негативный, направленный против кого-то, а позитивный, оборонительный и стабилизирующий характер.
Постепенно развивается процесс консолидации между страна-ми ЮВА. Его организационной структурой стала созданная в 1967 г. Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в которую перво-начально вошли Таиланд, Малайзия, Индонезия, Филиппины и Син-гапур. Основной философией этой консолидации стала идея «ази-атского нейтрализма». Она не исключала сохранения отдельными участниками АСЕАН оборонительных соглашений с внешними дер-жавами, модернизации и наращивания собственных вооруженных сил, но была направлена против активного военно-политического вмешательства в дела субрегиона внешних держав, прежде всего США, СССР, КН Р, и попыток этих держав втянуть в свои конфликты страны ЮВА. В 1971 году эта философия была сформулирована в Декларации о превращении АСЕАН в зону мира, свободы и нейтралитета. Сегод-ня в АСЕАН помимо стран-основательниц входят Бруней, Вьетнам, Лаос, Мьянма и Камбоджа. Таким образом, зона нейтрализма в АТР расширилась. У отдельных стран АСЕАН остаются нерешенные тер-риториальные проблемы с Китаем и между собой в Южно-Китайском море. Сохраняется подозрительность в отношениях между Вьетнамом и Китаем. Не завершена скрытая борьба за влияние на Лаос, Камбод-жу, Бирму. Но укрепление престижа АСЕАН сдерживает эскалацию этих потенциальных конфликтов.
Новые угрозы международной безопасности в глобальном плане в полный рост встали и перед странами ЮВА. Индонезия и Филип-пины пережили серию крупномасштабных террористических акций. Угрозы, сопутствующие распространению ОМУ, рельефно обозна-чились в сопредельных субрегионах — Северо-Восточной и Южной Азии. Внутренние вооруженные конфликты в Камбодже и на Вое- точном Тиморе уходят в прошлое, но угроза сепаратизма в отдельных странах ЮВА, например в Индонезии, сохраняется. Страны АСЕАН все активнее подключаются к усилиям международной антитеррори-стической коалиции. В 1995 году члены АСЕАН подписали Договор о безъядерной зоне в Юго-Восточной Азии (Бангкокский договор).
Вместе с тем активный военно-политический аспект в деятель-ности АСЕАН выражен довольно слабо. Основной удельный вес в ее работе приходится на область экономического взаимодействия. Это не военный союз. Между членами АСЕАН нет обязательств о взаимной помощи. Координирующая роль этой Ассоциации в борьбе с между-народным терроризмом, нераспространением ОМУ и внутренними вооруженными конфликтами находится на довольно скромном уров-не. Заслуги АСЕАН в военно-политическом плане скорее в создании морально-политической общности стран ЮВА по продвижению кон-цепции нейтрализма.
В последнее время АСЕАН начинает играть все более важную роль в качестве переговорной площадки, на которой развиваются процес-сы обсуждения проблем безопасности не только в ЮВА, но и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. С 1991 года в рамках постмини-стерских конференций АСЕАН начинается обсуждение военно-по- литических вопросов, представлявших интерес для стран — членов Ассоциации, а затем и проблем АТР с постепенным привлечением других государств, получавших статус партнеров и приглашенных. Эта практика привела к созданию в 1995 г. АСЕАНовского регионально-го форума (АРФ) по вопросам безопасности. Членами АРФ являются государства — члены АСЕАН, а также Австралия, Европейский союз, Индия, Канада, КНДР, КНР, Монголия, Новая Зеландия, Пакистан, Папуа — Новая Гвинея, Республика Корея, Россия, США, Тимор-Лешти, Шри-Ланка, Япония.
АРФ также не является военно-политической структурой. Участ-ники форума не ставят и задачи создания какой-то формализованной структуры безопасности в АТР наподобие ОБСЕ в Европе. «Жесткие» угрозы безопасности, такие как корейская или тайваньская проблемы, на повестку дня не выносятся. Формальные решения не принимаются. Задача АРФ скорее заключается в поддержании многостороннего диа-лога, осуществлении «превентивной дипломатии» и мониторинге об-щей военно-политической ситуации в регионе. Постепенно АРФ про-двигается к обсуждению отдельных мер доверия и противодействия некоторым нетрадиционным угрозам в АТР.
Аналогичные вопросы могут обсуждаться и в формате «АСЕАН + 3», членами которого помимо стран АСЕАН являются Китай, Республи-ка Корея и Япония, а также в ходе ежегодных саммитов «АСЕАН + Россия».
В последние годы намечается тенденция возвращения России в ЮВА. Восстанавливаются экономические связи и военно-техниче- ское сотрудничество с Вьетнамом, Индонезией. Укрепляется воен-но-техническое сотрудничество с Малайзией. Ограничителем более динамичного продвижения позиций Российской Федерации в ЮВА является невысокий по сравнению со многими другими внешними державами уровень взаимной торговли и инвестиций в регионе.
4. Южная часть Тихого океана
К этому субрегиону относят Австралию, Новую Зеландию и островные государства Океании, которые в большой степени нахо-дятся в экономической и политической орбите этих двух более круп-ных государств. Все эти государства объединены в Южно-Тихоокеанский форум. В годы холодной войны Австралия и Новая Зеландия были активными союзниками США и Великобритании. Заключенный в 1951 г. Договор о безопасности между Австралией, Новой Зеландией и США (АНЗЮС) первоначально разрабатывался как гарантирующий безопасность первых двух государств от возможности возрождения японского милитаризма, но вскоре стал главным инструментом в су-брегионе, нацеленным на задачи холодной войны. Помимо все боль-шей ориентации на Соединенные Штаты, Австралия и Новая Зеландия активно участвовали в создании структуры безопасности с Велико-британией и некоторыми странами Британского Содружества в АТР. С начала 1970-х гг. функционирует система оборонных мероприятий пяти держав — Великобритании, Австралии, Новой Зеландии, Синга-пура и Малайзии.
В конце 1980-х гг. началось изменение ориентации экономики и политики Австралии и Новой Зеландии с американо-британского направления на азиатское. Австралия выступила инициатором созда-ния АТЭС, одной из первых наладила тесные отношения с АСЕАН. Окончание холодной войны сопровождалось процессом некоторого дистанцирования стран региона от своих западных союзников.
Учитывая протесты стран региона против проведения ядерных ис-пытаний Соединенными Штатами (на Маршалловых остовах и в По-линезии), Великобританией (на островах Монте-Белло и на юге Ав-стралии), Францией (на атоллах Муруроа и Фангатауфа), Австралия выступила инициатором создания в субрегионе зоны свободной от ядерного оружия. Договор о безъядерной зоне в Южной части Тихо-го океана (Договор Раротонга) был подписан в 1985 г. Другой острой проблемой был вопрос о заходе в порты стран субрегиона военных ко-раблей и подводных лодок с ядерным оружием на борту. Новая Зелан-дия заявила о запрете захода таких кораблей и подводных лодок в свои порты. В ответ Соединенные Штаты разорвали прямые военно-поли- тические отношения с Новой Зеландией. Договор АНЗЮС был транс-формирован в две подсистемы двустороннего сотрудничества — между США и Австралией и между Австралией и Новой Зеландией.
В последние годы Австралия все чаще берет на себя лидерскую роль в решении некоторых проблем безопасности в АТР. Канберра, например, возглавила, как отмечалось, международные силы ООН по урегулированию конфликтов и миротворчеству в Камбодже и на Восточном Тиморе. Кроме того, австралийские и новозеландские во-еннослужащие принимали участие в урегулировании ситуации в Аф-ганистане и Ираке. Австралия занимает активную позицию на пере-говорах по многим вопросам контроля над вооружениями.
5. Южная Азия
В этот субрегион включают Индию, Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри-Ланку, Бутан и Мальдивскую республику. В прошлом — это до-вольно изолированный естественными границами ареал, военно-по- литические процессы в котором развивались по собственным, в зна-чительной степени автономным от соседних регионов алгоритмам. Но в последние десятилетия под воздействием процессов глобализа-ции эта подсистема мировой политики все в большей степени взаи-модействует с миром и особенно с ближайшими географическими со-седями. Исторически субрегион оказался разделен на две части — на основную индуистскую и более периферийную, мусульманскую. Че-рез Пакистан субрегион испытывает возрастающее влияние Ближне-го и Среднего Востока. Но цивилизационное тяготение его большей индуистской части к восточной части Азии дополняется возрастаю-щим притяжением к более динамично развивающимся экономиче-ским процессам в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Эта объективная тенденция подкрепляется активно продвигаемой в последнее время Индией доктриной «Смотри на Восток», которая предполагает возрас-тающее взаимодействие с другими субрегионами АТР. Растущая вза-имосвязанность объясняется и встречным стремлением Китая играть важную роль в делах Южной Азии. До сих пор это находило выражение в активной поддержке Пакистана, повышенном внимании к Мьянме, которая находится на стыке трех субрегионов АТР. В самые последние годы Индийский океан начинает привлекать повышенное внимание Пекина, поскольку через него проходят коммуникации, связывающие Китай со странами Африки, в разработку полезных ископаемых кото-рых Пекин направляет огромные инвестиции.
Стержневым для ситуации в Южной Азии в сфере военно-полити-ческой безопасности остается конфликт между Индией и Пакистаном. Этот конфликт имеет много измерений и движущих мотивов. Здесь и цивилизационные различия, и геостратегическое соперничество за лидерство, и различия политических моделей двух обществ. Нельзя, видимо, сводить все дело к кашмирскому конфликту. Но именно этот территориальный спор служил детонатором большинства открытых вооруженных столкновений между этими странами.
В процессе представления Великобританией колониальному Ин-достану независимости в 1947 г. и образования на территории Индии и Пакистана пограничного штата Джамму и Кашмир, большая часть населения которого составляли мусульмане, этот штат был присоеди-нен к Индии. Пакистан не смирился с этим и в 1947—1948 гг. попытал-ся присоединить его с применением вооруженной силы. В результате этого конфликта Кашмир был разделен между Индией и Пакистаном, хотя обе стороны не признали этого раздела и претендовали на полный контроль над территорией штата.
В 1965 году начался второй раунд вооруженного конфликта. Па-кистанское руководство организовало переброску через линию пре-кращения огня групп диверсантов, которые должны были помочь дей-ствующим на индийской стороне отрядам мусульман, выступавшим за присоединение к Пакистану. В свою очередь индийские вооруженные силы ликвидировали эти отряды, перешли разделительную линию и атаковали пакистанские силы на их территории. Договоренности о прекращении огня, достигнутые на встрече в Ташкенте при посред-ничестве СССР, сняли напряженность между Индией и Пакистаном лишь временно.
В 1971 году, после восстания в Восточном Пакистане и наплыва беженцев на территорию Индии, Дели не только направило войска в мятежные пакистанские провинции, на территории которых позже было образовано независимое государство Бангладеш, но попыталось продвинуть свои позиции и на кашмирском фронте, заняв несколь-ко стратегически важных участков, которые ранее контролировал Пакистан. Соглашение, подписанное сторонами в 1972 г., закрепило несколько измененную в пользу Индии линию контроля в Кашмире. Таким образом, сложилось системное и долгосрочное вооруженное противостояние между двумя странами, в котором проблема Каш-мира играла важную, но уже не единственную роль. Это противосто-яние сопровождалось энергичной гонкой вооружений между Индией и Пакистаном.
Этот конфликт развивался в более широком стратегическом кон-тексте. Хотя, в принципе, Индия в годы холодной войны придержи-валась политики неприсоединения к противоборствующим сторо-нам, постепенно сформировалось определенное геостратегическое взаимопонимание между Дели и Москвой. Соединенные Штаты по логике холодной войны поддерживали Пакистан. Война в Афганиста-не, особенно после ввода в эту страну советских войск и активизации американской поддержки афганских повстанческих сил, которая осу-ществлялась через Пакистан, еще больше закрепила взаимодействие между Индией и Советским Союзом, с одной стороны, Пакистаном и Соединенными Штатами — с другой. Важной была и стратегиче-ская позиция Китая, который рассматривал Индию в качестве одного из основных потенциальных противников в Азии. Это противостоя-ние существенно обострилось в 1962 г., когда между Индией и КНР вспыхнул открытый вооруженный конфликт из-за взаимных террито-риальных претензий на индо-китайской границе. В результате сфор-мировалась стратегическая ось между Исламабадом и Пекином. Она укрепилась еще больше после эскалации конфликта между Москвой и Пекином, что в свою очередь еще больше сближало стратегические интересы Дели и Москвы. Окончание холодной войны, вывод россий-ских войск из Афганистана, нормализация отношений между Россий-ской Федерацией и Китаем несколько ослабили этот узел противоре-чий и союзов вокруг индо-пакистанского конфликта, но не развязали его окончательно.
С конца 1980-х гг. ситуация в Южной Азии отягощалась фактором исламского радикализма. Это отразилось на внутренней и внешней политике Пакистана, в том числе и на подходах к кашмирской про-блеме. Если раньше в стычках на границе участвовали мусульмане, проживавшие в Кашмире по обе стороны от линии контроля, то те-перь логику этой конфронтации все в большей степени определяли добровольцы-исламисты из других стран, рассматривавшие Кашмир как один из участков более масштабного фронта джихада против ино-верцев, в данном случае индийцев. Именно они сыграли важную роль в привнесении в конфликт элементов терроризма.
После терактов в США 11 сентября 2001 г. ситуация изменилась лишь частично. Под давлением Соединенных Штатов Пакистану при-шлось отказаться от поддержки режима талибов и даже содействовать операциям американских вооруженных сил по разгрому «Аль-Каиды» на территории Афганистана и в прилегающих к нему пакистанских провинциях. В январе 2002 г. президент Пакистана генерал П. Мушарраф ввел запрет на деятельность на территории страны ряда экстре-мистских исламистских организаций. Тем не менее, по оценкам многих независимых наблюдателей, руководство Пакистана не смогло или не захотело ограничить деятельность исламистских террористических организаций, развернувших борьбу против Индии.
Другим важнейшим фактором, придавшим конфликту вокруг Кашмира качественно новое измерение, стало появление у Индии и Пакистана в 1998 г. ядерного оружия (средствами его доставки они располагали и ранее). В этих условиях кашмирская проблема грози-ла превратиться в спусковой крючок ядерной войны в Южной Азии. Хотя обе стороны ежегодно обмениваются списками своих ядерных объектов с указанием мест их расположения с тем, чтобы не допустить случайного нападения на них в ходе возможных конфликтов с при-менением обычных вооружений, такие процедуры не снижали нового уровня опасности.
Это продемонстрировало новое обострение кашмирского кон-фликта в последние годы. Весной 1999 г. индийцы обнаружили в труд-нодоступном районе у горы Каргил на своей стороне группировку пакистанской армии, прикрывавшей инфильтрацию в этот район формально неправительственных диверсионно-террористических от-рядов. В ходе двухмесячных боев с применением авиации и тяжелой артиллерии с обеих сторон погибло более 1 тыс. человек. Пакистанцы вынуждены были оставить занятые ими позиции.
Очередное обострение имело место в декабре 2001 г., когда груп-па исламских террористов, проникшая из Пакистана, совершила на-падение на здание парламента в Дели. За этим последовали теракты против индийских военнослужащих и членов их семей на территории Кашмира. Индия обвинила Пакистан в пособничестве террористам и объявила о масштабной мобилизации своих вооруженных сил. Па-кистан ответил такой же мобилизацией. Стороны обменялись угро-зами применения ядерного оружия друг против друга. Пакистан про-извел несколько демонстративных испытаний баллистических ракет. Эскалация этого кризиса поставила Индию и Пакистан на грань са-мого крупного в истории их противостояния вооруженного конфлик-та, который мог перерасти в полномасштабную войну с применением ядерного оружия.
Крупный террористический акт был произведен группой паки-станских террористов в ноябре 2008 г., которые захватили несколько крупных гостиниц и торговых центров в центре города Мумбаи. Это нападение имело явно демонстрационные цели и было направлено на дальнейшее разжигание конфликта между Индией и Пакистаном. Снова возникла вероятность вооруженного столкновения между дву-мя странами. На этот раз правительство Пакистана признало ответ-ственность своих граждан и заявило о намерении ужесточить контроль за деятельностью радикальных группировок, выступавших за силовое решение кашмирского вопроса.
Открытое обзаведение Индией и Пакистаном ядерным оружием только частично можно объяснить конфронтацией между двумя стра-нами. Идя на этот шаг, в Дели понимали, что Исламабад незамедли-тельно ответит испытаниями и развертыванием собственного ядер-ного потенциала. При этом ядерная патовая ситуация сведет на нет явное превосходство Индии в силах общего назначения, которое она реализовывала в ходе всех предшествовавших открытых вооруженных противоборств. Следовательно, это решение Индии имело и другие причины, преследовало и другие цели. Многие специалисты склон-ны рассматривать индийский ядерный потенциал как политическое оружие, позволяющее Индии претендовать на роль великой державы, соразмерной по статусу другой азиатской великой державе — Китаю. Для Пакистана ядерное оружие явилось важным компенсатором от-ставания в силах общего назначения. Кроме того, ядерный статус зна-чительно повышал престиж Исламабада в исламском мире, как обла-дателя первой «исламской бомбы».
В последнее время наблюдается существенная корректировка под-ходов США к Южной Азии. Традиционная линия на поддержку Па-кистана начала ослабевать в начале 1990-х гг., после вывода советских войск из Афганистана, завершения холодной войны и появления не-опровержимых доказательств развертывания пакистанской ядерной программы. В соответствии с действовавшем внутренним законода-тельством Соединенные Штаты должны были прекратить оказание во-енной помощи государствам, подозреваемым в осуществлении таких программ. После проведения ядерных испытаний Индией и Пакиста-ном Вашингтон ввел санкции на поставку вооружений в обе страны.
Ситуация изменилась после 11 сентября 2001 г. Пакистан стал важным и в то же самое время внутренне неустойчивым партнером в борьбе против терроризма, в частности в деле проведения операции в Афганистане. Вашингтон вынужден был простить Исламабаду его «ядерные грехи» и возобновил финансовую и военно-техническую по-мощь. Вместе с этим Соединенные Штаты начали налаживать более конструктивные отношения с Индией. Это объясняется рядом при-чин. Индия стала частью фронта борьбы с терроризмом и активным участником антитеррористической коалиции. Помимо этого Индия привлекала повышенное внимание как потенциальный противо-вес Китаю на случай обострения американо-китайских отношений. В 2008 году США подписали с Индией соглашение о сотрудничестве в области мирной ядерной энергетики. Оно предусматривало со-трудничество в поставках американских ядерных материалов и тех-нологий. В нем содержалась оговорка относительно того, что согла-шение не распространяется на военную сферу ядерной деятельности Индии. Но она носила формальный характер, поскольку на практике трудно провести такую разграничительную черту. Вслед за этим Ин-дия подписала аналогичные соглашения о сотрудничестве в области мирной ядерной энергетики с Россией, Францией, Великобританией и Канадой.
После некоторого спада в отношениях на рубеже 1980—1990-х гг. позитивную динамику приобрели российско-индийские отношения, особенно сотрудничество в военно-технической области. Индия зани-мает первое место среди покупателей российских вооружений. Индий-ские вооруженные силы на 60—70% оснащены оружием российского производства. В 2005 году в Индии были проведены первые в истории совместные российско-индийские учения, в которых участвовала рота российских десантников. Российская сторона возлагает надежды на развитие сотрудничества с Индией по вопросам безопасности и в рам-ках Шанхайской организации сотрудничества.
Индийско-пакистанское противостояние является главным, но не единственным конфликтом в субрегионе. Сепаратизм в сочетании с терроризмом в Шри-Ланке, левое повстанческое движение в Непале дополняют напряженность в Южной Азии. Надо отметить, что парал-лельно с взаимодействием малых и средних стран субрегиона с Индией в их подходах к отношениям с этим гигантом проявляется насторожен-ность. Периодически в отношениях Индии с ее соседями, например с Шри-Ланкой, Бангладеш, возникает напряженность. Соседи Индии попытались компенсировать свою одностороннюю зависимость от Дели и дистанцироваться от индийско-пакистанского конфликта пу-тем создания публичного многостороннего форума. С 1985 года функ-ционирует Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК) в составе всех семи государств субрегиона. Однако су-ществующие противоречия, особенно между Индией и Пакистаном, ограничивают эффективность этой организационной структуры.
Анализ ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе показывает, что, несмотря на актуальность проблем безопасности на Ближнем и Среднем Востоке сегодня и в краткосрочной перспективе, именно АТР в долгосрочной перспективе потенциально «заряжен» более масштаб-ными угрозами международной безопасности. Они сочетают новые угрозы и традиционное старое соперничество между государствами, причем между государствами, которые выходят в первый ряд ведущих держав мира. Уже сейчас намечается перегруппировка сил в регионе, перспектива которой не совсем еще ясна.
Литература
Кулагин В.М. Международная безопасность: учебное пособие. М.: Аспект Пресс, 2007. С.263-287.
Современные международные отношения: учебник / Под ред. А.В.Торкунова, А.В.Мальгина. М.: Аспект Пресс, 2012. С.267-308.
В последнее время в Азиатско-Тихоокеанском регионе резко активизирована дискуссия вокруг спорных территорий. Япония спорит за острова не только с Россией, но и с Китаем.
Токио призвал Пекин обеспечить безопасность японских граждан в КНР, где 19 августа прошли антияпонские демонстрации. Спор за острова в Восточно-Китайском море начал обостряться ещё в середине августа, когда там высадилась группа активистов. Они установили на берегу флаг Китая, за что были арестованы японской полицией. Токио не стал предъявлять к задержанным обвинений, отправив обратно в Гонконг. Тема стала поводом для обсуждения блогерами в американском секторе Сети.
Одни американские блогеры поддерживают Китай: «Китайцам надо собраться и надрать японцам зад вместо того, чтобы прятаться за мониторами». Другие наоборот поддерживают в этом конфликте Японию: «Япония — гораздо более культурная страна. Китайцы всех постоянно обманывают. Они погрязли в коррупции. У Японии, по крайней мере, есть честь и достоинство». Третьи обвиняют Китай в том, что он провоцирует войну: «Кто-нибудь скажите уже, чтобы Китай заткнулся. Ему плевать на международные законы. Китай хочет втянуть мир в войну». Кое-кто опасается начала войны: «Китай против Японии. Иран против Израиля, аль-Каида протии НАТО. Южная Корея против Северной Кореи. Самое время запастись поп-корном и наблюдать». Некоторые убеждены, что требования Японии необоснованны: «Япония не имеет права претендовать ни на какие-либо острова, кроме тех небольших четырёх островов, которые исторически принадлежат ей».
: Япония и Китай спорят за острова. Какую позицию занять России?
Григорий Трофимчук, политолог :
В последнее время в Азиатско-Тихоокеанском регионе резко активизирована дискуссия вокруг спорных территорий. Практически одновременно Япония выдвинула претензии трём странам: Китаю по архипелагу Сэнкаку (Дяоюйдао), Южной Корее по островам Такэсима (Токто), и, само собой, России по «северным территориям». При этом целая группа стран накаляет ситуацию вокруг Парасельских о-вов и архипелага Спратли в Южно-Китайском море, где дело может дойти до войны, так как там вообще нет никакого решения, устраивающего всех.
Эскалация не может быть случайной, и связана с недавними заявлениями официального Вашингтона о том, что Азиатско-Тихоокеанский регион является зоной его монопольных интересов. При этом США уже прочертили в океане линию, за которую не будет пущен Китай — в том числе, в экономическом плане. Полумёртвая Европа, где нет ни сырья, ни перспективы, Вашингтону, в отличие от восходящей Азии, уже практически не интересна.
В этой связи Япония представляется одним из наиболее удобных инструментов для тестирования обстановки, чтобы понять, в какой мере та или иная страна готова отстаивать свои интересы. Будет усилено партнёрское движение США и в сторону Вьетнама, который в краткосрочной перспективе может получить значительные преференции, с целью дальнейшего противопоставления двух коммунистических соседей — СРВ и КНР — друг другу.
Каждая страна, в адрес которой выдвигают территориальные претензии, ведёт себя по-разному. К примеру, Россия просто стоит на своём, старательно избегая любого напряжения; Китай без промедления активизирует армейские подразделения; Вьетнам раскручивает милитаристскую пропаганду в собственных СМИ и т.п. В зависимости от реакции, модератор этих процессов, делает вывод о готовности той или иной страны к реальной защите своих интересов в острой фазе конфликта.
Территориальные проблемы Азии — лучший способ монополизировать регион через столкновение здесь всех со всеми. А проблем здесь — чуть меньше, чем самих жителей.
В этот процесс неизбежно втягивается лежащая на Тихом океане Россия, которая просто вынуждена иметь свою точку зрения по тому или иному вопросу, так как ей не может быть безразлично собственное экономическое и политическое будущее в АТР. В частности, если она, как водится, полностью дистанцируется от того, что не касается её напрямую (тот же конфликт между КНР и Японией), это значит, что никто не поднимет голос и за саму Россию, когда придёт время — ни Китай, ни Вьетнам, ни даже Северная Корея. В этом смысле наблюдателям интересно, как, скажем, поведёт себя Россия, если группа японских общественных активистов высадится, после Сэнкаку, уже и на Кунашире.
У России и Китая фактически одни и те же проблемы с Японией, которая затребовала у них обоих «свои» острова. Значит, по крайней мере, в этом вопросе позиция должна быть согласованной. Китай уже открыто поддержал Россию: недавно в «Жэнминь Жибао» опубликована статья с однозначным названием «Россиянам нужны Курильские острова». И теперь Пекин — особенно после того как японцы высадились в середине августа на Сэнкаку — вправе ждать ответной реакции от Москвы.
Россия могла бы включить эти актуальные вопросы в повестку дня на предстоящем форуме АТЭС во Владивостоке, тем самым повысив свою роль в регионе и показав себя в качестве ключевого фигуранта. Однако всё пойдет по стандартному плану, главные вопросы мы стараемся не поднимать, — общие фразы, макроэкономика и дружба всех со всеми, которой не может быть в принципе. Видимо, в этом и состоит «мягкая сила» российской дипломатии, в ответ на требование Владимира Путина о модернизации профессиональных подходов — российская внешняя политика стала ещё мягче и нежнее.
Юрий Юрьев, политконструктор:
России стоит посмотреть на это с высокой горы, не вмешиваясь и не смешиваясь. У Китая долгий кровавый счёт с японцами и англосаксами, которые Китай не просто грабили, но и мучили, и у России нет ни мотивов, ни стимулов участвовать в этом конфликте, пока не позовут окончательно рассудить или прогарантировать силой оружия. Китай и Япония, ныне экономические колонии США, а Япония ещё и политическая, там стоят войска США. И если США не могут их помирить — плохи дела США.
Даниэль Штайсслингер , журналист и переводчик (Израиль):
На мой взгляд, Россия вообще тут ни при чём. Так что идеальная позиция — это нейтралитет.
Рассмотрение вопроса о территориальных спорах в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на мой взгляд, является особенно важной темой на данный момент. Территориальные претензии, выдвигаемые странами АТР друг к другу, являются той детерминантой, которая напрямую определяет характер отношений стран данного региона. То или иное решение территориальных проблем может как примирить стороны, так и стать причиной разлада сложившейся системы межгосударственных отношений.
Проблема государственной принадлежности островов Токто является одной из наиболее острых среди других территориальных споров в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Важность данной проблемы обусловлена тем, что она является решающим фактором, определяющим характер отношений между двумя передовыми странами АТР - Республикой Корея и Японией. Кроме того, как показывает практика, территориальные претензии стран АТР редко бывают обособлены друг от друга - обострение одного конфликта практически неизбежно ведет к эскалации ряда других проблем. События осени 2012 года являются прямым подтверждением данного тезиса.
На данный момент возобновившаяся в прошлом году дискуссия касательно проблемы Токто уже приобрела сдержанный характер, однако можно небезосновательно предположить, что это лишь очередной этап, но никак не окончательная точка в данном вопросе. Задачей моего доклада является рассмотрение исторического и современного контекста данной проблемы с целью выявить наиболее существенные факторы, обусловливающие периодический выход проблемы государственной принадлежности островов Токто на повестку дня в АТР, рассмотреть позиции сторон по этому вопросу, а так же вероятные перспективы завершения данной дискуссии.
Острова Токто представляют собой группу из двух больших (Содо и Тондо) и 35 мелких островов-скал в западной части Японского моря. Суммарная площадь поверхности островов составляет 180 тысяч квадратных метров, высшая точка находится на высоте 169 метров. Объективная оценка позволяет определить, что постоянное проживание населения на островах весьма затруднительно без поставок с суши. На сегодняшний день там несут службу 32 сотрудника южнокорейского полицейского отделения и три смотрителя маяка, официально постоянными жителями островов числятся три человека. Некоторое время назад вблизи Токто были найдены значительные запасы газогидратов, объема которых, по разным оценкам, может хватить для того, чтобы полностью удовлетворять потребности всей Южной Кореи в течение 30 лет1. Кроме того, воды вокруг островов богаты промысловой рыбой. В административном плане острова одновременно относятся и к южнокорейскому уезду Уллын, и к японской префектуре Симанэ.
История развития дискуссии о государственной принадлежности островов Токто насчитывает приблизительно столетие. Острова были официально включены в состав территории Японии 22 февраля 1905 года, за пять лет до аннексии самой Кореи. После аннексии острова остались в административном плане частью префектуры Симанэ, а не корейского генерал-губернаторства. После поражения во Второй Мировой войне одним из условий заключения мирного договора между странами-победительницами и Японией было прекращение японского суверенитета над территориями, объявленными японскими колониями. Интерпретация данного условия и является основой для возникновения территориального спора между Сеулом и Токио. Основной вопрос, который не находит своего разрешения, заключается в том, прекращен ли суверенитет Японии над островами Лианкур так же, как и над другими территориями, к числу которых относится Корея. Решение о прекращении суверенитета Японии над территориями колоний было прописано в Инструкции №667/1 от 29 января 1946 года, изданное от имени Верховного Командования оккупационных Союзных сил, однако Сан-Францисский мирный договор (8 сентября 1951г.) обходит этот пункт стороной. Тем самым сложилась почва для различных интерпретаций данного вопроса.
Несмотря на неточность в государственной принадлежности островной группы, на данный момент острова Токто фактически находятся под контролем РК. Данный факт, тем не менее, не помешал изданию в Японии в конце прошлого десятилетия серии учебников по географии, где острова были обозначены как несомненная территория Японии. Публикация была одобрена Министерством просвещения и науки Японии. Реакция Сеула последовала незамедлительно - РК отозвала своего посла из Токио. Столь же болезненной была реакция японского МИД на посещение островов Президентом РК Ли Мен Баком 10 августа 2012 г. - на этот раз на родину отправился уже посол Японии в Южной Корее.
Итак, конфликт имеет место, и его развитие ведет к охлаждению отношений Сеула и Токио. Новая эскалация конфликта затронула основу отношений двух государств. На этот раз пострадала экономическая сфера: уменьшились объемы межгосударственной торговли и туризма, Южной Корее было отказано в предоставлении ранее оговоренных финансовых услуг, сократился общий объем инвестиций Японии в экономику РК. Тем не менее, руководство Южной Кореи твердо стоит на своей позиции, не желая идти на уступки японской стороне: в частности, Сеул отклонил предложение Японии о передаче дела о спорных территориях на рассмотрение ООН. Возникает закономерный вопрос - каковы причины, побуждающие южнокорейское руководство действовать подобным образом и какие доводы они выдвигают в защиту своей позиции?
На мой взгляд, причины, по которым Сеул проводит подобную линию во внешней политике могут быть следующие: во-первых, экономическая ценность островов, а, точнее, безусловной экономической зоны вокруг островной группы. Двести морских миль вокруг островов Токто являются ценным источником биологических ресурсов, в частности, рыбных ресурсов. Помимо этого, как уже было упомянуто ранее, вблизи островов имеются значительные залежи газогидратов. Даже если учитывать сложность их разработки на современном этапе, в будущем район Токто может стать весьма значимым районом добычи газа. Во-вторых, раскручивание проблемы островов может быть способом реабилитировать положение Ли Мен Бака среди общественности РК. За срок своего президентства господин Ли Мен Бак не отметился значительными успехами во внешней политике, в частности, можно поставить под вопрос успешность выполнения прежней амбициозной программы по изоляции КНДР и ее постепенной интеграции в состав РК. Так же можно отметить некоторое охлаждение в отношениях Южной Кореи и Китая. Имидж Ли Мен Бака разрушает так же факт арестов внутри страны по обвинению в финансовых преступлениях. Имея значительно снизившийся рейтинг, Ли Мен Бак может быть заинтересован в раскручивании конфликта из расчета на рост патриотических настроений внутри страны. Твердая «патриотическая» линия в вопросе о спорных территориях Токто может скрасить неудачи подходящего к концу пятилетнего президентского срока Ли Мен Бака и внести необходимые коррективы в его образ в глазах корейцев. Можно предположить, что ставка на рост патриотических настроений среди населения РК может оправдать себя - достаточно привести в пример целый ряд случаев протестных акций в ответ на действия японской стороны в островном вопросе. К примеру, акцией протеста было встречено уже упомянутое издание японских учебников, где острова Токто были отнесены к японской территории - тогда сотни корейцев оккупировали посольство Японии в РК. Негативно воспринимает южнокорейская общественность и т. н. праздник «День Такэсима», отмечаемый 22 февраля в японской префектуре Симанэ. 22 февраля 2005 года перед посольством Японии в Сеуле собрались демонстранты, которые потребовали у японских властей отмены праздника.
Одним из доводом, который приводит в свою защиту южнокорейская сторона, является ссылка на ряд исторических хроник, в которых описывается ряд островов, принадлежавших корейским государствам. Эти острова интерпретируются как современные острова Токто. Контраргументом японской стороны является утверждение о том, что данные из хроник не являются абсолютно точными. Японцы настаивают на том, что в хронике речь идет не об островах Токто, а о других территориях, расположенных близ острова Уллындо, т. е. не совпадают с современной спорной территорией3. Японская сторона основывает свою позицию на факте передачи островов по договору 1905 года, или еще более раннего, датированного 1895 годом. До этой даты не существует объективно точного документа, подтверждающего территориальную пренадлежность островов Токто. Формально судьбу островов должны были решить страны-победительницы в послевоенный период. В судьбе островов решающую роль должен был сыграть договор, подписанный в 1951 году в Сан-Франциско. Япония, зарекомендовавшая себя надежным союзником США в годы Корейской войны, сумела добиться пересмотра пункта о передаче островов Токто под управление Республики Корея - острова были вычеркнуты из списка территорий, переданных под юрисдикцию РК. Тем не менее, в тексте мирного договора острова не были обозначены как японская территория. Правительством США был издан отдельный документ, в котором сообщалось, что острова являются японской территорией и носят название Такэсима. Данный документ является одним из основных аргументов японской стороны, обосновывающим её права на острова.
К настоящему моменту острые дебаты по вопросу территориальной принадлежности островов Токто в очередной раз остались позади. Нетрудно заметить, что стороны не смогли придти к компромиссному решению, как, впрочем, и за прошедшие 50 лет. Многие эксперты не видят перспектив для разрешения территориальной проблемы. Среди них - Н.В.Павлятенко, ведущий научный сотрудник Центра японских исследований Института Дальнего Востока РАН, который в одной из своих работ охарактеризовал проблему Токто как «конфликт ситуации низкой интенсивности», то есть сейчас не имеется значительных предпосылок для выхода вопроса за рамки т. н. «территориальной дискуссии», которая находит свое выражение в декларациях, заявлениях и дипломатических протестах. Таким образом, не смотря на периодические обострения и неготовность сторон идти на компромиссы, данная территориальная проблема сохраняет свой затяжной статус и не демонстрирует каких-либо предпосылок для изменения ситуации.
Итак, согласно мнению экспертов, споры юристов и историков могут иметь место и в дальнейшем, и на данный момент не просматриваются перспективы для его решения. Вполне возможен вариант дальнейшего охлаждения отношений между странами-участницами территориальных разбирательств, однако вряд ли одна из сторон сможет выиграть от дальнейшей эскалации конфликта. Надежды возлагаются на то, что вовлеченные стороны сумеют преодолеть проблему нынешней полемики и взять курс на развитие тесных связей с целью взаимовыгодного сотрудничества.
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет»
ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ ИСТОРИИ И ВОСТОКОВЕДЕНИЯ
КАФЕДРА ФИЛОЛОГИИ И КУЛЬТУРЫ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
Направление 032100.62 - Востоковедение и африканистика
Профиль: Языки и литературы стран Азии и Африки (Корейский язык)
Конфликтологич
КОРЕЙСКО-ЯПОНСКИЙ КОНФЛИКТ ПО ПОВОДУ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ О. ЛИАНКУР
Выполнили:
Студенты 2 курса
Группа 04.1-301
Королева С.А.
Сабитова А.А.
Харисова А.М.
Казань-2014
Введение
Япония и Южная Корея являются ближайшими географическими соседями, которых связывают тесные исторические и культурные связи. Но в сфере политики эти два государства по-прежнему далеки друг от друга из-за сложного морально-психологического климата в современных отношениях между Республикой Корея и Японией, имеющего довольно длительную предысторию. Проблема государственной принадлежности островов Токто является одной из наиболее острых среди других территориальных споров в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Важность данной проблемы обусловлена тем, что она является решающим фактором, определяющим характер отношений между двумя передовыми странами АТР - Республикой Корея и Японией. Кроме того, как показывает практика, территориальные претензии стран данного региона редко бывают обособлены друг от друга - обострение одного конфликта практически неизбежно ведет к эскалации ряда других проблем.
Актуальность данного исследования заключается в том, что стороны, участвующие в конфликте - это лидирующие страны своего региона, имеющие тесные экономические, культурные и исторические связи, а территориальные претензии, выдвигаемые странами АТР друг к другу, являются той детерминантой, которая напрямую определяет характер отношений стран данного региона.
Объектом исследования выступает территориальный конфликт между Японией и Южной Кореи в отношении островов Токто. (Такэсима) Предметом исследования являются участники и причины конфликта по поводу островов. Цель исследования - это рассмотрение исторического и современного контекста данной проблемы с целью выявить наиболее существенные факторы, обусловливающие периодический выход проблемы государственной принадлежности островов Токто на повестку дня.
1.Рассмотреть участников японо-корейского конфликта.
2.Рассмотреть позиции сторон по данному спору.
.Изучить развитие японско-корейских отношений под влиянием данного конфликта.
.Рассмотреть вероятные перспективы завершения данной дискуссии.
В данном исследовании нами были применены следующие методы:
1.Метод анализа документов позволяет получить достоверную информацию об объекте исследования с различных позиций и источников. Данный метод позволит собрать нужное количество информации для исследования конфликта между Японией и Южной Кореи в отношении островов Токто (Такэсима).
2.Исторический метод направлен на выявление тенденция и закономерностей развития конфликта. Этот метод будет отражать процесс развития японско-корейского конфликта.
3.Метод построения сценариев - это прогнозирование и реалистическое описание того, каким образом ситуация может развиваться в будущем. Данный метод позволит составить возможные исходы территориального спора между Японией и Южной Кореи.
.Системный - в основе этого метода лежит рассмотрение объектов в виде систем, он ориентирует на раскрытие конфликта как целостного явления, на поиск в нем всех основных многообразных типов связей и сведение их в единую теоретическую картину.
конфликт остров спор токто
1. Участники конфликта
Позиция Японии в отношении принадлежности ей островов Токто (Такэсима) достаточно ясна. Япония опровергает всяческие претензии Кореи, аргументируя свое мнение тем, что решение Верховного Командования оккупационных Союзных сил (SCAP), в Инструкции № 677 от 29 января 1946 г. причисляет острова Лианкур к территориям, суверенитет Японии над которыми должен быть приостановлен, однако окончательный Сан-Францисский мирный договор между Японией и Союзными державами не упоминает их. Таким образом, Япония утверждает, что имеет власть над островом Токто и его территорией.
Хотя в этом отношении Корея имеет другой взгляд. Она утверждает, что остров Токто принадлежит ей, и одним из доводов, который приводит в свою защиту южнокорейская сторона, является ссылка на ряд исторических хроник, в которых описывается ряд островов, принадлежавших корейским государствам. Эти острова интерпретируются как современные острова Токто.
"Гнев", "возмущение", "негодование" - именно в таких словах, не очень типичных для обычно сдержанной дипломатической практики, выразил официальный Сеул свое отношение к визиту премьер-министра Японии Синдзо Абэ в храм Ясукуни, где хранятся поминальные таблички, в том числе и военных преступников.
Данная реакция стала самой жесткой со стороны Южной Кореи. Действия Токио были восприняты как "прямая провокация" против Сеула. Эксперты же уверены, что и без того холодные японо-южнокорейские отношения ухудшатся еще больше, спровоцировав бурю негодования и на уровне обычных корейцев.
Позицию Сеула поддержал и Китай. Поскольку Китай имеет схожую проблему с Японией по поводу территориальной принадлежности островов Сэнкаку, правительство Китая готово всецело поддерживать Южную Корею в данном вопросе.
Депутат от правящей партии "Сэнури" Нам Ген Пхиль, который и выступил инициатором созыва форума, призвал к более тесному сотрудничеству между странами, которые пострадали от Японии или воевали против нее во время Второй мировой войны. "Нам следует рассмотреть новые формы и схемы взаимодействия. Например, сотрудничество в треугольнике Южная Корея - США - Китай", - отметил он.
Схожую точку зрения выразил и профессор сеульского университета Ёнсе Сон Ёль: "Корее следует четко дать понять Японии, что все ее попытки игнорировать преступления прошлого негативно скажутся на сотрудничестве в сфере безопасности в рамках союза Сеул-Вашингтон-Токио", - подчеркнул ученый.
Стоит добавить, что отношения между двумя странами также периодически ухудшаются и под влиянием территориального спора. Япония претендует на крошечный архипелаг Токто (по-японски Такэсима), который находится в Восточном (Японском) море. Соседи не могут договорить и по поводу того, как именовать разделяющее их море: Сеул настаивает на названии "Восточное", тогда как Токио придерживается варианта "Японское".
Фактор США.
Что же касается островов Токто-Такэсима, то здесь все выглядит иначе. Обострение японо-южнокорейских отношений не нужно Соединенным Штатам, которые мечтают о создании с их участием «азиатского мини-НАТО». Уже сейчас Токио испытывает давление со стороны Вашингтона, который настаивает на необходимости урегулирования отношений между Японией и Южной Кореей. США намерены добиться активизации японо-южнокорейских контактов в сфере безопасности в рамках трехстороннего военно-политического союза США-Япония-РК. Более того, американцы намерены продвинуть ряд инициатив, направленных на усиление сотрудничества Японии и Южной Кореи друг с другом и с США в сфере обеспечения безопасности в Северо-Восточной Азии, стремясь создать реальный военно-политический блок на основе действующей Трехсторонней комиссии, которая на сегодняшний день является исключительно консультативным органом. Для реализации этой задачи Вашингтон планирует выдвинуть идею ежегодного проведения трехстороннего совещания по безопасности с участием министров обороны и глав МИД вместо проведения раздельных встреч американо-японского и американо-южнокорейского консультативных комитетов.
Следующей мерой должно стать проведение трехсторонних учений США-Япония-РК по обеспечению безопасности на море. Предполагается, что эти учения станут ежегодными и будут направлены на отработку совместных действий по проведению миротворческих миссий, борьбе с терроризмом, противодействию распространению ядерного оружия, борьбе с наркотиками, борьбе с подводными лодками, кибер-терроризмом, а также по оказанию гуманитарной помощи странам, пострадавшим в результате стихийных бедствий. Токио положительно оценивает данные инициативы Вашингтона. Однако, стремясь избежать обвинений в том, что планируемые учения будут иметь антикитайскую, антироссийскую или антисеверокорейскую направленность, японцы намерены настаивать на том, что районы совместных учений должны включать в себя не только Северо-Восточную Азию, но и Ближний Восток и Африку. В частности, это предполагает организацию совместного патрулирования вод вблизи Сомали для борьбы с пиратами, а также минно-тральных учений вблизи Ормузского пролива.
Одновременно с этим, США будут добиваться от Токио расширения сотрудничества в военной области и замораживания планов по выводу американских войск с территории Японии. Что касается Южной Кореи, то здесь главной задачей является стимулирование Сеула к развертыванию системы противоракетной обороны, интегрированной с развертываемой в регионе ПРО США.
Однако, при всем этом, США будут пытаться уйти от роли посредника в урегулировании японо-южнокорейского конфликта, стремясь остаться в тени, чтобы не вызвать рост антиамериканских настроений в Японии и РК. Для этого Вашингтон намерен акцентировать внимание на том, что у Токио и Сеула есть общие интересы в сфере безопасности (северокорейская угроза), которые имеют гораздо большее значение, чем решение вопроса о принадлежности спорных островов.
Как было отмечено выше, именно позиция, занятая США в процессе подготовки и во время проведения мирной конференции в Сан-Франциско, во многом обусловила появление территориальных проблем между Японией и ее соседями. И сегодня сохранение этих проблем удобно для практической американской политики в регионе, поскольку выступает раздражающим фактором, препятствующим быстрому сближению Японии с Республикой Корея и с КНР в ущерб авторитету и влиянию США. С другой стороны, США не заинтересованы и в чрезмерном обострении отношений между Японией и ее соседями из-за территориальных споров, поскольку это обострение может повредить двусторонним и многосторонним торгово-экономическим связям и политическим отношениям между двумя союзниками США: Японией и РК. Поэтому в ближайшей перспективе США, скорее всего, будут придерживаться в отношении территориальных споров Японии с РК и КНР прежней тактики: призывать Токио, Пекин и Сеул к мирному, дипломатическому разрешению разногласий, открыто поддерживать Токио в споре с Пекином и избегать однозначных заявлений по поводу спора между Токио и Сеулом.
3. История и причины возникновения конфликта
На первый взгляд причина напряженности в отношениях Сеула и Токио понятна: с 1910-го по 1945 год Корея была японской колонией. В эти годы, особенно к концу правления, японцы совершили там немало дел. С другой стороны, периодические приступы враждебности к Японии трудно объяснить одной лишь исторической памятью. Антияпонизм в Корее во многом поддерживается властями предержащими, причем, как неоднократно подмечено, обострение случается раз в пять лет, как раз перед президентскими выборами.
Корейские политики хорошо знают: в глазах избирателя почти любая критика Японии - патриотический акт. В обычное время без особой надобности ссориться с Японией (третьим по значению торговым партнером Кореи) не хочется, но когда надвигаются очередные выборы, антияпонизм превращается в неплохой способ повысить рейтинг, и тогда в Сеуле вдруг вспоминают о старых обидах и нерешенных проблемах.
Одной из причин является то, что прилежащие к островам воды очень богаты морепродуктами. В районе островов холодное течение с севера пересекается с теплым течением с юга, что создает благоприятные условия для существования морских животных и растений. Основные промысловые культуры в районе островов - это кальмар, краб, треска, минтай, трепанг, креветка и другие. Согласно статистике, жители ближайшего к Токто корейского острова Уллындо 60% своего улова набирают именно в окрестностях Токто.
В качестве второй причины можно назвать «огромные запасы газа на морском дне возле острова». Действительно, по предположениям, там содержатся запасы около 600 миллионов тонн газового гидрата. При нынешнем уровне потребления Южной Кореей этих запасов ей хватит на 30 лет, в стоимостном же выражении это означает 150 миллиардов долларов. И Корея, и Япония, практически полностью импортирующие энергоносители из-за рубежа, очень нуждаются в таких ресурсах. Но эти запасы были обнаружены недавно, оценка их объема сделана на уровне общих предположений, да и добывать их пока нерентабельно. Но самое главное - Япония выдвигала свои претензии до обнаружения запасов. Так что, если газ и оказывает какое-то влияние на территориальный спор, то только второстепенное.
Главная же причина - политическая. У Кореи исторически с Японией были весьма непростые отношения. Многие корейцы до сих пор не могут простить оккупации Корейского полуострова Японией в 1910-1945 гг., даже, скорее, то, что официальный Токио, по мнению Сеула, так до сих пор и не хочет полностью признать своей вины за злодеяния прошлого. Южная Корея, установив контроль над островами после поражения Японии во второй мировой войне, расценивает любые ее территориальные притязания как намерение получить обратно бывшую колониальную территорию и игнорирование факта полного освобождения и независимости Кореи.
В настоящее время существует конфликт по поводу суверенитета над островами. Корейские требования частично основаны на упоминаниях о корейских островах, называемых Усандо в различных исторических записях и картах. Согласно корейской точке зрения, они относятся к сегодняшним островам Лианкур, в то время как японская сторона считает, что они должны быть отнесены к другому острову, который сегодня называется Чукто - небольшому острову, расположенному в непосредственной близости от ближайшего крупнейшего корейского острова Уллындо.
История вопроса до 1905г.
В XVII в. две семьи Ооя и Муракава из японской провинции Тоттори занимались незаконным рыболовным промыслом на территории Чосон, острове Уллындо, и в 1693 г. встретились с Ан Ён Боком и другими людьми из Чосон. Две японские семьи обратились к японскому правительству (сёгунат Токугава) с просьбой запретить плавать к Уллындо жителям Чосон, после этого сёгунат дает указание начать переговоры с правительством Чосон, и в провинции Цусима начинаются переговоры между двумя государствами, которые известны под названием «пограничный спор Уллындо». 25 декабря 1695 г. сёгунат Токугава после проверки подтверждает факт, что «Уллындо (Такэсима) и Токто (Мацусима) не входят в провинцию Тоттори» , а 28 января 1696 г. был издан приказ, запрещающий японцам переправляться к острову Уллындо.Таким образом, конфликт между Кореей и Японией был разрешен, и в ходе пограничного спора Уллындо удалось подтвердить принадлежность островов Уллындо и Токто Корее.
После подтверждения принадлежности Токто Корее в «пограничном споре Уллындо» между Кореей и Японией до периода эпохи Мэйдзи правительство Японии придерживалось мнения, что Токто не является территорией Японии.Об этом ясно свидетельствует то, что до попытки присоединения острова Токто путем издания официального объявления префектурой Симанэ в 1905 году, не было документов японского правительства, в которых бы говорилось, что Токто является японской территорией и, напротив, в официальной документации японского правительства четко изложено, что Токто не является территорией Японии.
Показательным в этом отношении является следующий документ. В 1877 г. Дайдзёкан (высший административный орган Японии эпохи Мэйдзи) пришел к выводу, что «по результатам переговоров между правительствами Токугава и Чосон было подтверждено, что Уллындо и Токто не входят в территорию Японии» (пограничный спор Уллындо). Министерству внутренних дел было передано указание, в котором говорилось: «Принять к сведению, что Такэсима (Уллындо) и другой остров (Токто) не имеют никакого отношения к Японии» (Указ Дайдзёкан).
История вопроса после 1905г.
Основная полемика по поводу государственной принадлежности островов Токто насчитывает приблизительно столетие. Острова были официально включены в состав территории Японии 22 февраля 1905 года, за пять лет до аннексии самой Кореи. После аннексии острова остались в административном плане частью префектуры Симанэ, а не корейского генерал-губернаторства. После поражения во Второй Мировой войне одним из условий заключения мирного договора между странами-победительницами и Японией было прекращение японского суверенитета над территориями, объявленными японскими колониями. Интерпретация данного условия и является основой для возникновения территориального спора между Сеулом и Токио. Основной вопрос, который не находит своего разрешения. Тем самым сложилась почва для различных интерпретаций данного вопроса.
В настоящее время конфликт, в основном, происходит от спорной интерпретации того факта - относится ли отказ Японии от суверенитета над своими колониями также и к островам Лианкур. Решение Верховного Командования оккупационных Союзных сил (SCAP), в Инструкции № 677 от 29 января 1946 г. причисляет острова Лианкур к территориям, суверенитет Японии над которыми должен быть приостановлен. Однако окончательный Сан-Францисский мирный договор между Японией и Союзными державами не упоминает их.
С 1954 года на островах Лианкур дислоцирован небольшой гарнизон сил береговой охраны.
До сих пор южнокорейское правительство ограничивало доступ на острова Лианкур для рядовых граждан и представителей СМИ. Официальным предлогом служат экологические соображения. В ноябре 1982 года острова были объявлены памятниками природы.
Одним из доводов, который приводит в свою защиту южнокорейская сторона, является ссылка на ряд исторических хроник, в которых описывается ряд островов, принадлежавших корейским государствам. Эти острова интерпретируются как современные острова Токто. Контраргументом японской стороны является утверждение о том, что данные из хроник не являются абсолютно точными. Японцы настаивают на том, что в хронике речь идет не об островах Токто, а о других территориях, расположенных близ острова Уллындо, т. е. не совпадают с современной спорной территорией. Японская сторона основывает свою позицию на факте передачи островов по договору 1905 года, или еще более раннего, датированного 1895 годом. До этой даты не существует объективно точного документа, подтверждающего территориальную принадлежность островов Токто. Формально судьбу островов должны были решить страны-победительницы в послевоенный период. В судьбе островов решающую роль должен был сыграть договор, подписанный в 1951 году в Сан-Франциско.
В свою очередь Токио, Пекин и Сеул и дальше вынуждены будут учитывать в своих подходах к территориальным спорам как потребность в поддержании и развитии взаимовыгодных торгово-экономических и прочих отношений, так и настроения собственного общественного мнения, формируемые СМИ (независимо от того, являются ли они относительно свободными, как в Японии и Южной Корее, или контролируются властями, как в КНР).
Возможные дальнейшие сценарии урегулирования конфликта
Перспективы решения спора о принадлежности о. Лианкур выглядят весьма туманными. Помимо указанных нами выше прагматических соображений, определяющих практическую ценность островов, и для Южной Кореи, и для Японии владение этими ими является принципиальным вопросом национальной гордости. Особенно остро этот вопрос воспринимается в Южной Корее, пережившей унижение японской оккупации. И в этом вопросе с РК солидарна КНДР, обещающая Южной Корее всяческую поддержку в территориальном споре с Японией, вплоть до военной.
Разумеется, Южная Корея, военный потенциал которой значительно уступает потенциалу японскому (даже с учетом потенциала Северной Кореи), и которая имеет развитое взаимовыгодное экономическое сотрудничество с Японией, хотела бы избежать ситуации, при которой ей пришлось бы отстаивать острова Токто при помощи военной силы.
Не заинтересована Южная Корея и в решении вопроса о принадлежности островов через международный суд, на чем настаивает японская сторона. В Японии верят, что легко выиграют дело, а нежелание Сеула прибегнуть к международному арбитражу расценивают как свидетельство понимания южнокорейской администрацией слабости ее юридических позиций в данном вопросе. Однако, по оценкам экспертов по международному праву, разбирательство в международном суде не сулит легкой победы ни одному из участников спора. С одной стороны, владение Южной Кореей островами Токто de facto в течение последних 60 лет может рассматриваться как довод в пользу Сеула. С другой - суду придется рассмотреть множество исторических документов, многие из которых сейчас трактуются каждой из участвующих в споре сторон в свою пользу. Речь идет и об исторических хрониках, картах и указах корейских и японских правителей XII-XIX веков, и о документах ХХ века, касающихся периода установления японского контроля над Корейским полуостровом, и даже об упоминавшихся выше директивах SCAP и Сан-Францисском мирном договоре. Все это позволяет с большой долей уверенности утверждать, что территориальный спор между Японией и Южной Кореей далек от разрешения. Тем более что в отличие от России в территориальном споре по поводу Курильских островов, Южная Корея предпочитает считать, что никакого территориального спора с Японией у нее нет, поскольку остова Токто являются исконно корейской территорией, и, соответственно, нет никаких причин для спора. В значительной мере жесткость Сеула в вопросе о спорных островах объясняется давлением на южнокорейское правительство и политиков со стороны общественного мнения, в котором сильны антияпонские и националистические настроения, подстегиваемые как вызывающей раздражение в РК активностью Японии в борьбе за острова Такэсима, так и пропагандистскими усилиями южнокорейских СМИ, поддерживающих тезис о законности владения Южной Кореей островами Токто. В аналогичном положении сильного давления со стороны общества находится и японская правящая элита. Это означает, что ни на какие компромиссы в споре об островах Лианкур в обозримом будущем стороны, скорее всего, не пойдут. Вот официальная позиция Республики Кореи, представленная русскоязычных сайтах и в СМИ, которые работают при поддержке корейского правительства: «Предложение правительства Японии - это лишь еще одна попытка предъявить неправомерное требование под прикрытием судебного процесса. Республика Корея с самого начала обладает территориальными правами на Токто и не видит никаких причин, почему ей нужно доказывать свои права в Международном Суде. Японский империализм проводил курс на лишение Кореи суверенитета поэтапно вплоть до аннексии Кореи Японией в 1910 году. Однако навязав Корее так называемый Корейско-японский протокол и Первое корейско-японское соглашение, Япония уже в 1904 году получила реальный контроль над Кореей. Токто был первой корейской территорией, которая стала жертвой японской агрессии. Сейчас необоснованные, но продолжающиеся притязания Японии на Токто вызывают у корейского народа подозрения, что Япония пытается повторить агрессию против Кореи. Но Токто для корейского народа - это не просто маленький остров в Восточном море. В действительности Токто является символом государственного суверенитета Кореи в ее взаимоотношениях с Японией и имеет принципиальное значение в вопросе целостности корейского суверенитета».
Заключение
Данный конфликт Японии и РК уходит корнями глубоко в историю, но стал особенно актуален в 2000-е. Обе страны не настроены уступать той или ной стороне конфликта, и скорее всего и Япония, и Республика Корея предпочтут откладывать решение территориального спора дальше. Азиатские экономисты опасаются, что эскалация территориальных споров, выражающихся в снижении товарооборота и финансовых потоков между соперничающими странами, может привести к усугублению кризисных явлений в экономике государств АТР, на которые приходится порядка 60% мирового ВВП. В этой связи необходимо, чтобы страны объединили усилия по борьбе с кризисом, отложив решение территориальных проблем на будущее.
Что касается нашей страны, то в отношении территориальных споров Японии и Южной Кореи России, видимо, следует и впредь занимать ту позицию, которую она занимала до сих пор - позицию наблюдателя. Любые попытки открыто выступить на чьей-либо стороне принесут лишь негативный результат, поскольку Россия заинтересована в хороших отношениях со всеми тремя перечисленными выше странами. В то же время, в связи с жесткой позицией Токио по Курильским островам, Россия могла бы провести консультации с представителями Пекина и Сеула о возможности более четкой поддержки позиций друг друга по территориальным спорам с Японией на взаимной основе.
С учетом всего вышесказанного можно предположить, что территориальные споры между Японией и Кореей (а так же другими ее соседями, например территориальный спор с КНР по поводу о. Сенкаку) в обозримой перспективе всерьез и радикальным образом решать никто не намерен.
Список использованной литературы
1.Официальная позиция Республики Корея в вопросе принадлежности островов Токто
2.Острова Лианкур
Корейцы нашли доказательства прав на спорные острова в старых японских учебниках
Кто и о чем спорит в Азиатско-Тихоокеанском регионе
Статьи о Японии. Международные отношения
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.
Список наиболее значительных территориальных конфликтов на слайде
Антарктида - пятый по площади континент с территорией 18 млн. кв. км, крупнее Австралии и субконтинента Европы. Население - исключительно сотрудники научных станций - колеблется от примерно 1100 человек зимой до 4400 летом. В 1959 г. был подписан Договор об Антарктике, согласно которому континент не принадлежит ни одному государству. Размещение военных объектов, а также подход боевых кораблей на близкое расстояние к Антарктиде запрещен. А в 1980-е годы эта территория была объявлена и безъядерной зоной, что должно исключать заход в ее воды боевых кораблей и подводных лодок с ядерным оружием на борту.
Но документ 1959 г. содержал многозначительную оговорку: «Ничто, содержащееся в настоящем договоре, не должно толковаться как отказ любой из Договаривающихся Сторон от ранее заявленных прав или претензий на территориальный суверенитет в Антарктике». Это и дало основание 7 странам-участницам Договора - Аргентине, Австралии, Норвегии, Чили, Франции, Новой Зеландии и Великобритании - выступить с претензиями на три четверти территории континента, некоторые из которых налагаются друг на друга. Остальные государства-участники Договора не признают территориальные и акваториальные претензии со стороны указанных государств и сами не выдвигают такого рода претензий, хотя США и Россия зарезервировали за собой право на это.
Российско-американская морская граница - 1 июня 1990 г. министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе подписал с госсекретарем США Дж. Бейкером Соглашение о разграничении экономических зон и континентального шельфа в Чукотском и Беринговом морях, а также территориальных вод на небольшом участке в Беринговом проливе между островами Ратманова (СССР/Россия) и Крузенштерна (США) по так называемой разграничительной линии Шеварднадзе - Бейкера.
За основу разграничения взята линия, определенная русско-американской конвенцией 1867 г. в связи с уступкой Россией Аляски и Алеутских островов Соединенным Штатам. Соглашение было ратифицировано Конгрессом США 18 сентября 1990 г. Однако оно не было ратифицировано ни Верховным Советом СССР, ни Верховным Советом РФ, ни Федеральным Собранием РФ и до сих пор применяется на временной основе после обмена нотами между МИД СССР и Государственным департаментом США.
Российские рыболовные суда, замеченные в этой акватории, рассматривались береговой охраной США в качестве нарушителей и подвергались аресту, штрафу и отводу в американские порты. В 1999 г. в спор вмешалось также Законодательное собрание штата Аляска, взявшее под сомнение законность границ между США и Россией, так как госсекретарь США подписал Соглашение без учета мнения штата.
Не согласилась Аляска и с «передачей под российскую юрисдикцию островов Врангеля, Геральда, Беннета, Генриетты, Медного, Сивуча и Калана», хотя эти острова никогда и не были под юрисдикцией США. 5 ноября 2007 г. директор Департамента Северной Америки МИД РФ И. С. Неверов заявил: «Российскими государственными органами неоднократно проводилась экспертиза этого Соглашения на предмет его соответствия нормам международного морского права, интересам России и оценки возможных последствий в случае нератификации. Оценка сводилась к следующему.
Соглашение не противоречит интересам России за исключением потери права на ведение морского промысла на участке в средней части Берингова моря. Исходя из этого, на протяжении ряда лет российская сторона ведет переговоры с США с целью заключения всеобъемлющего соглашения о рыболовстве в северной части Берингова моря, которое компенсировало бы российским рыбакам потери от промысла в районах, отошедших к США. Можно сказать, что на сегодняшний день согласовано большинство документов, входящих в это соглашение. Таким образом, корректнее было бы говорить не о «споре о правомерности», а о всестороннем учете всех аспектов Соглашения от 1 июня 1990 года и их применении».
Проблема российско-японского территориального размежевания - длящийся десятилетиями территориальный спор между Россией и Японией, из-за которого они не могут подписать мирный договор.
Отношения между Россией и Японией омрачены напряженным территориальным спором по поводу четырех островов, находящихся севернее японского острова Хоккайдо.
Спор о их принадлежности вызван в основном несколько двусмысленным мирным договором, подписанным между странами-союзницами и Японией в 1951 году в Сан-Франциско. В нем говорится, что Япония должна отказаться от своих претензий на эти острова, однако суверенитет СССР над ними также не признается. В этом суть конфликта.
Однако Россия считает, что признание суверенитета состоялось еще задолго до 1951 года, в конце Второй мировой войны, и что территориальный спор мешает двум странам подписать послевоенный договор.
Речь идет об островах Итуруп, Кунашир, Шикотан и цепочке скал Хабомаи, которые Япония считает входящими в состав субпрефектуры Нэмуро, префектура Хоккайдо, и называет Северными территориями.
Однако Россия настаивает на том, что эти острова, которые она называет Южно-Курильскими, являются ее территорией, а российский президент Дмитрий Медведев недавно заявил, что они не только являются «стратегическим районом» России, но скоро станут местом размещения самого современного российского оружия. Это вызвало возмущение и гнев у Токио.
Напряженность особенно усилилась в ноябре 2010 года, когда Медведев стал первым российским руководителем, посетившим эти изобилующие ресурсами острова, которые окружены богатыми районами промысла рыбы, месторождениями нефти, природного газа и минералов, за обладание которыми напряженно соперничают две стороны.
Стороны прекрасно понимают, какие экономические выгоды могут дать эти острова и окружающие воды в случае их полного освоения.
После угроз Москвы разместить на спорных островах свои «передовые системы вооружений» Токио несколько снизил агрессивность своих высказываний и решил вместо этого сосредоточиться на торговых отношениях, на деловых поездках в Россию японских граждан и наоборот, а также на облегчении связанного с этими вопросами правового режима.
Не исключено, что последние позитивные дипломатические высказывания принесут определенную экономическую выгоду двум странам, но сотрудничество все равно будет незначительным, поскольку Япония отстаивает, и будет жестко отстаивать свою «юридическую позицию».
«Япония всегда ведет себя очень внимательно, когда речь идет о терминологии в отношениях с Россией. Так поступала Либерально-Демократическая партия Японии, так поступает сейчас правящая Демократическая партия Японии. Они избегают таких выражений как «незаконная оккупация», но настрой остается все тот же. Позиции Японии в территориальном споре в своей основе остаются неизменными и неуступчивыми, и мне кажется, ничего в будущем не изменится», - сказал независимый аналитик и эксперт по тихоокеанским делам Лоран Синклер (Laurent Sinclair).
Это далеко не все территориальные конфликты в АТР. Их число намного больше. Но со временем, надеемся, часть из них разрешится, и разрешится мирно.
